Иностранная пресса о России и не только

В то время как идут споры о том, была война в Ираке "нефтяной", между двумя самыми могущественными государствами мира разразилась другая война, почти исключительно связанная с нефтью.

На протяжении месяцев Китай и Япония ведут дипломатическую войну из-за доступа к крупным нефтяным месторождениям Сибири. Япония, целиком зависимая от импорта нефти, активно лоббирует в Москве строительство нефтепровода протяженностью 2,3 тыс. миль из Сибири на японское побережье. Но быстро развивающийся Китай, сегодня второй в мире крупнейший потребитель нефти после США, считает российскую нефть жизненно важным фактором своей "энергетической безопасности" и добивается строительства нефтепровода протяженностью 1,4 тыс. миль в Дакин.

Нефтяное соперничество достигло такой напряженности, что Япония предложила профинансировать нефтепровод стоимостью 5 млрд долларов, инвестировать 7 млрд долларов в разработку сибирских нефтяных месторождений и 2 млрд долларов в российские "социальные проекты" - и это несмотря на то, что, если российскую нефть получит Япония, отношения между Токио и Пекином достигнут самого низкого уровня и станут наиболее опасными со времен Второй мировой войны.

Необъявленная азиатская нефтяная война - это лишь самое свежее напоминание о том, что в глобальной экономике, зависимой от одного вида топлива - нефти, "энергетическая безопасность" означает нечто большее, чем защита нефтеперерабатывающих заводов и трубопроводов от терактов. Базовый уровень энергетической безопасности означает способность поддерживать глобальную машину в рабочем состоянии, то есть производить достаточно топлива и электроэнергии по доступным ценам для того, чтобы экономика всех стран действовала, народы были накормлены, а границы защищены. Сбой в системе энергетической безопасности означает, что инерция индустриализации и модернизации прекратится. И мы проигрываем по всем параметрам.

В США и Европе спрос на электроэнергию превышает поставки энергии и газа и увеличивает вероятность новых веерных отключений. В "развивающихся" экономиках, например, в Бразилии, Индии и особенно в Китае, спрос на энергию растет так быстро, что к 2020 году может удвоиться. Но это лишь предвестники энергетического кризиса, грозящего развивающимся странам, где почти 2 млрд человек, треть населения планеты, практически не имеют доступа к электричеству и жидкому топливу и обречены на средневековое существование, которое порождает отчаяние, недовольство и, в конечном счете, конфликты.

Иными словами, мы находимся в разгаре войны нового типа: между теми, у кого есть энергия, и теми, у кого ее не хватает, но кто все сильнее стремится ее получить. Хотя страны всегда соперничали за нефть, представляется все более и более вероятным, что борьба за последние крупные резервы нефти и газа станет главной геополитической темой XXI века.

Ее контуры уже видны. Китай и Япония дерутся из-за Сибири. В Каспийском регионе европейские, российское, китайское и американское правительства борются за долю крупных нефтяных месторождений Казахстана и Азербайджана. В Африке США строят сеть военных баз и дипломатических миссий, главная цель которых - защитить доступ Америки к нефтяным месторождениям в таких нестабильных странах, как Нигерия, Камерун, Чад и крошечная Сан-Томе, и не допустить туда Китай и другие жаждущие сверхдержавы.

Дипломатические ссоры - это лишь намек на то, что мы увидим на Ближнем Востоке, где находится значительная часть оставшейся в мире нефти. При всех разговорах об открытии новых крупных месторождений в России и Африке и о том, как они "освободят" Америку и других крупных импортеров от махинаций ОПЕК, геополитические факты свидетельствуют о прямо противоположном. Даже при новой российской и африканской нефти мировое производство нефти за пределами Ближнего Востока едва поспевает за спросом.

В разгар иракской войны Россия и Франция шумно ссорились с США из-за того, чьи компании получат доступ к нефти в Ираке после Саддама Хусейна. Менее известен тот факт, что Китай стремится создать собственные нефтяные альянсы на Ближнем Востоке, часто вопреки возражениям Вашингтона. В 2000 году китайские нефтяные чиновники побывали в Иране, стране, с которой американским нефтяным компаниям запрещено иметь дело. Китай также интересует иракская нефть.

Но наиболее спорную нефтяную игру Китай ведет в стране, которую Америка когда-то считала своим самым надежным нефтяным союзником, - в Саудовской Аравии. В последние годы Пекин лоббирует в Эр-Рияде доступ к саудовским резервам, крупнейшим в мире. Взамен китайцы предлагают саудовцам плацдарм на потенциально крупнейшем энергетическом рынке мира, а в качестве бонуса - высокотехнологичное китайское оружие, включая баллистические ракеты и другие вооружения, которые США и Европа отказываются продавать Саудовской Аравии.

США, при своей экономической и военной мощи, вероятно, победили бы в любой "горячей" войне за нефть. Гораздо более тревожный сценарий предполагает, что эскалация борьбы крупных потребителей приведет к новым конфликтам, которые могут потребовать вмешательства США и дестабилизировать мировую экономику, на которой держится американская мощь.

По мере увеличения спроса не нефть, от которого мировое производство по-прежнему отстает (а такие производители, как Саудовская Аравия и Нигерия, остаются нестабильными), борьба за сохранение доступа к адекватным энергетическим поставкам станет еще более острой и потребует большего политического внимания.

Эта эскалация не только увеличит риск конфликта, но и помешает правительствам сосредоточиться на долгосрочных энергетических проблемах, таких, как изменение климата, разработка альтернативных видов топлива и борьба с энергетической бедностью в третьем мире - проблемах, которые сами по себе являются критическими для долгосрочной энергетической безопасности, но, как это не парадоксально, рассматриваются как отвлекающие от сегодняшних задач по сохранению нефтяного потока.

Такова реальная дилемма энергетической безопасности. Чем более очевидным становится то, что энергетическая экономика, где доминирует нефть, изначально ненадежна, тем труднее оказывается выйти за рамки нефти.