Иностранная пресса о России и не только

Война в Ираке уже нанесла огромный политический ущерб. Пострадали прежде всего крупные международные организации, а именно ООН, НАТО и ЕС. Особые опасения вызывает положение Европейского Союза, которому как раз сейчас, в период разъединенности, приходится решать важные вопросы: не позже начала лета Конвент (специальный совещательный орган, который призван разработать программу реформирования ЕС ? прим. ред.) должен представить свои предложения по будущему распределению полномочий в рамках Европейского Союза. Во втором полугодии Правительственная конференция попытается внести эти предложения в текст нового договора, а весной 2004 года произойдет расширение Союза на восток. Вопрос стоит таким образом: если Европейскому Союзу в ближайшие месяцы не удастся провести реформу своих важнейших органов, то в ближайшее время прием новых членов будет невозможен.

Особенно плохо в результате иракской войны обстоит дело с перспективой проведения единой внешней политики безопасности. То, что "новая Европа" (так министр обороны США Дональд Рамсфельд назвал европейские страны, поддержавшие войну в Ираке ? прим. ред.) рассматривает ЕС скорее как общий рынок, а не как общую власть ? это известно. Однако события последних недель показали, что сомнения по поводу необходимости проводить единую политику появились даже у традиционных поборников сильной Европы: зачем, в самом деле, Германии или Франции жертвовать национальными интересами в пользу общего дела ЕС, если странам, которые поддержали США, единая внешняя политика не нужна. Что им даст, если решения будут приниматься большинством голосов, ведь в результате принятия новых членов они сами могут оказаться в меньшинстве. И зачем им выступать в поддержку поиска инструментов для усиления сотрудничества в Европе, если во время следующей мировой заварушки есть риск, что их партнеры по Европейскому Союзу используют эти инструменты против них самих?

Спор вокруг Ирака настолько серьезен еще и потому, что обнажил принципиальные разногласия европейских стран по ряду вопросов. Какую роль в мире должен играть Европейский Союз? Насколько независимо должна действовать Европа в отношениях с США? Как должны соотноситься единая внешняя политика безопасности и национальная внешняя политика каждой отдельной страны? Разногласия среди европейцев по этим ключевым вопросом в принципе не являются открытием, просто до сих пор их умышленно замалчивали, чтобы обеспечить процесс сотрудничества хотя бы по основным вопросам. Однако так не может продолжаться вечно. Пока единая внешняя политика безопасности будет проводиться только лишь на межгосударственном уровне, никакие даже самые хитроумные правила и механизмы не помогут избежать паралича власти.

Государствам, входящим в ЕС, пора серьезно ответить на вопрос, какая Европа им нужна. В Европе ЕС гарантирует народам мир и благосостояние. Однако члены ЕС несут ответственность и перед остальным миром: будь то борьба с нищетой, укрепление государственности и международного права, решение региональных конфликтов или защита прав человека ? Европа уже в силу своей экономической мощи и богатого культурного наследия обязана активно участвовать в мировой политике. А ответственность за судьбу мира подразумевает наличие собственной позиции и возможность ее отстаивать. Для этого надо условиться о целях и средствах их достижения. "Особые пути" отдельных стран здесь также неуместны, как и раболепское повиновение Соединенным Штатам.

Однако 25 членов расширенного Европейского Союза вряд ли смогут найти общий язык по этим основным вопросам. Не случайно в дискуссиях в последнее время все чаще слышится слово "авангард". В самом деле, группа стран-единомышленников, объединившись, способна проводить единую внешнюю политику безопасности.

Таким "авангардом" могут стать Германия, Франция и Бельгия. Однако не следует недооценивать противоречия, которые существуют между Парижем и Берлином. Эти противоречия удастся преодолеть только в том случае, если обе страны осознают, что их гораздо больше объединяет, чем разъединяет.

А это следующие моменты:

- цель построить мировой порядок, основанный на верховенстве международного права;

- заинтересованность в многополярном мире, в котором США не рискуют стать жертвой собственной мощи;

- необходимость сплочения Европы, чтобы иметь больший вес и большее влияние на мировой арене;

- необходимость прийти к согласию между собой для того, чтобы в будущем достичь согласия внутри Европы.

Чтобы единство мнений по иракскому вопросу переросло в мощную единую позицию, страны должны проявить мужество и качественно повысить уровень своего сотрудничества. То есть необходимо отойти от прежней формы межгосударственной кооперации и создавать интегрированные структуры. Идея объединить национальные структуры, отвечающие за внешнюю политику и безопасность, может показаться нелепой, но это только вначале. В самом деле, что плохого будет, если на уровне политического руководства многосторонняя коллегия будет разрабатывать совместные программы, которые затем на рабочем уровне будут проводиться в жизнь интегрированными структурами? A как иначе удастся преодолеть существующие бюрократические препоны, повысить работоспособность и добиться настоящего единства? К тому же такая форма организации для других стран несомненно будет более привлекательной по сравнению с традиционной межгосударственной кооперацией, при которой зачастую страны отстаивают свои собственные интересы вместо того, чтобы искать эффективные решения.

Однако "авангард" не должен ограничиваться лишь реформированием органов управления. Если он создается для того, чтобы проводить серьезную единую политику, то нужно прекратить поиск пустых формальных компромиссов и перестать считать каждую копейку. Вместо этого необходимо существенно увеличить расходы на внешнеполитическую деятельность и оборону.

Такой "авангард" вполне мог бы сочетаться как с ЕС, так и с НАТО, поскольку образующие его страны полностью бы соблюдали взятые на себя обязательства и лишь в отношениях со своими партнерами выступали единым фронтом. Конечно, создание такого "авангарда" требует политической воли, чувства такта и мужества. Однако если Европа хочет в полной мере участвовать в решении проблем XXI века, то ей рано или поздно придется принять эти мужественные решения.