Иностранная пресса о России и не только

Россия реагирует болезненно: если Косово может стать независимым, почему не Чечня?

Восемь лет спустя воспоминания поблекли. Но теперь пора оживить их. Самый опасный момент вторжения НАТО в Косово не имел никакого отношения ни к упрямству Слободана Милошевича, ни к американской бомбе, которая еще не попала в китайское посольство в Белграде. Нет, это произошло, когда американцы и британцы почти завершили свою операцию и внезапно оказались участниками гонки с русскими по захвату аэропорта Приштины.

12 июня 1999 года войска НАТО готовились войти в Косово. Ближе к концу дня им стало известно, что 200 российских военнослужащих, расквартированных в Боснии, уже приведены в движение. Главнокомандующий НАТО, генерал Уэсли Кларк приказал резервным британским и французским подразделениям занять аэропорт. Британский командующий, генерал Майк Джексон отказался выполнять приказ. "Я не буду начинать третью мировую войну из-за вас", - по сообщениям, заявил он.

Этот инцидент, в ходе которого войска НАТО и России были ближе к конфронтации, чем когда-либо в истории, нужно помнить сегодня, когда обсуждается устройство долгосрочного будущего Косово. Посланник ООН Марти Ахтисаари уже представил свой доклад Совету Безопасности. Официально дискуссия должна начаться в апреле. Надолго отложенная конфронтация из-за Косово быстро переходит в решающую фазу.

Расстановка сил в ООН известна. Подавляющее большинство принимает мнение Ахтисаари, что независимость Косово неизбежна. Нынешнее устройство, при котором территория, по сути, является протекторатом ООН, может быть лишь временным решением. При подавляющем большинстве этнических албанцев провинцию нельзя вновь сделать частью Сербии. Уже не первый месяц нетерпеливые косовары грозят насилием. Нарушение обещаний, касающихся независимости, может спровоцировать новую войну. Независимость нельзя оттягивать до бесконечности.

Есть всего двое не согласных в принципе. Сербия, от которой Косово фактически отделяется, возражает по причинам, связанным с национальной гордостью и сложными реалиями: некоторые из наиболее почитаемых религиозных и исторических мест находятся в Косово. Многие сербы говорят, что потеря Косово похожа на ампутацию конечности.

И это может вызывать сочувствие. Для Сербии независимость Косово является национальной трагедией, но такой, которая связана с демографическими изменениями, с более крупными силами геополитики и, надо сказать, с обращением сербов с косоварами, когда они были в большинстве. Сербия может оттягивать независимость провинции, но задержка может стоить жизней сербов и, если будет применена сила, оставшихся международных симпатий.

Второй инакомыслящий - это, конечно, Россия, которая, в отличие от Сербии, может блокировать независимость Косово своим вето в Совете Безопасности. Пока Москва тянет время, стремясь максимизировать свой политический выигрыш. Но близится время, когда президенту Путину придется сделать выбор.

Противодействие Москвы независимости Косово часто представляют как простой вопрос культурной солидарности - славянскую гордость - в сочетании с желанием Путина прищемлять хвост Западу при любой возможности. Конечно, присутствуют элементы и того, и другого. Но объяснение "национальным достоинством" было убедительнее восемь лет назад, когда воспоминания Кремля о распаде СССР были свежее, а Россия переживала унижение в виде серьезного валютного кризиса.

Сегодня более насущный для Москвы аргумент состоит в том, что она боится прецедента, который может создать независимость Косово. За пределами России и Сербии Косово часто воспринимают как составную часть бывшей Югославии, имеющую такое же право на независимость после распада федерации, какое имели, скажем, Армения или Грузия после распада СССР. Однако Косово никогда не было республикой Югославии, а было провинцией Сербии, хотя и с некоторой степенью автономии. Его статус больше напоминает статус странных этнически русских анклавов, угнездившихся в бывших советских республиках, как Абхазия в Грузии или Приднестровье в Молдавии. Одной из ближайших аналогий является Чечня, которая конституционно была и остается частью России.

Чеченская параллель помогает объяснить, почему Москва так болезненно реагирует на проблему Косово. Если Косово может стать независимым, почему не может Чечня? Как бы активно другие ни подчеркивали, что Косово - это особый случай, не создающий прецедента, убедить Москву будет совсем не просто.

Но дело не безнадежно. Российский бросок в аэропорт Приштины в 1999 году не привел к вооруженному столкновению между Востоком и Западом. Был трудный торг, но уже не было стремительных действий ни с одной из сторон. В итоге России выделили сектор в международной миротворческой операции и обращались с ней как с партнером, имеющим законные интересы. Если такое же понимание будет проявлено в отношении затруднений Москвы, связанных с Косово, есть шанс, что Россия не воспользуется правом вето, когда Совет Безопасности будет голосовать.