Иностранная пресса о России и не только

В углу несут караульную службу корсеты настолько внушительного вида, что они могли бы послужить бронежилетами. Рваные огромные трусы унисекс в заплатах. Практичное домашнее зимнее фланелевое нижнее белье почему-то развеселых пастельных тонов.

А наверху, над выставочным залом развеваются во всей своей скромной красе символы некогда недостижимой для многострадальных советских женщин роскоши: трусы-неделька. Может быть, в Соединенных Штатах в семидесятых годах они считались китчем, но в России, слово ?вторник?, вышитое на тонких хлопчатобумажных трусиках из Гонг-Конга, воспринималось как высший писк вожделенного капиталистического декаданса.

Теперь они стали музейными образцами, представленными в московском Центральном доме художника, частью интимного рассказа о жизни при коммунизме. Возмущенные санкт-петербургские чиновники и обескураженные бюрократы Нижнего Новгорода безуспешно пытались закрыть выставку ?Память тела: нижнее белье советской эпохи? до ее открытия.

Но эта спорная выставка, которая привлекла в Санкт-Петербурге более чем 40 000 посетителей, и которая вызвала огромный интерес уже через несколько дней после открытия в Москве, ни имеет ничего общего с сексом. Здесь нет никакой клубнички, нет расфуфыренных пионеров, представляющих коммунистический эквивалент Victoria's Secret.

Оказывается история советского нижнего белья - это не история страсти в пролетарском раю. Она рассказывает о том, какие унижения приходилось переносить россиянам во имя государственной политики - а также о неудержимом человеческом желании сделать уродливые вещи хотя бы чуть-чуть красивее. На каждую санкционированную правительством маечку создавался собственный бунтарский комплект нижнего белья - акция повседневного неповиновения (а может быть обычного тщеславия), выражающаяся в вызывающе розовых, вычурных самодельных лифчиках, украшающих последний зал выставки.

?Это - история личной жизни людей в советские времена, мы показываем то, что никогда не показывалось, - рассказывает Екатерина Диогот, историк искусства, один из организаторов выставки. - Это - выставка о том, как люди пытались создать стиль жизни. Находясь под постоянным давлением, они были вынуждены изобретать свою собственную культуру частной жизни - вся жизнь делилась на официальную и неофициальную?.

Одновременно являясь и ностальгией, и сатирой, ?Выставка тела? преподносит нижнее белье как часть общественной истории. Сотни экспонатов, извлеченных из ящика для нижнего белья двадцатого века - от изящных кружевных дореволюционных ночных рубашек до мучительно неудобных коричневых колготок - выставлены в хронологическом порядке. Они рассказывают о неудачном эксперименте по созданию коммунистической экономической системы, которая считала возможность выбора буржуазным излишеством, но так и не смогла искоренить потребность человека в самовыражении.

Многим посетителям эта выставка напоминает о тех временах, когда им хотелось раздобыть что-либо помимо основных потребительских товаров, когда пару колготок нельзя было купить ни за какие деньги, когда белье из Восточной Германии, выражаясь словами Диогот, было вершиной советского ?шика?.

?Это моя молодость, - говорит пятидесятилетняя пенсионерка, бывший программист Елена Михайлова, которая выглядит шикарно в своем ярко голубом костюме. - Я узнаю все эти вещи. Все это не так далеко от нас?.

Михайлова смеется, глядя на уродливый лифчик шестидесятых годов и вспоминает муки желания - найти пристойные чулки с поясом, которые не было бы унизительно и неприятно носить. ?Людям хотелось выразить себя, - говорит она. - Но всегда был дефицит?.

Диогот представила на выставке много личных историй. Однажды ее учительница начальных классов, которая была модницей, явилась в класс в миниюбке, но испортила весь эффект, потянувшись вверх и нечаянно продемонстрировав свои фланелевые трусики. Другая история рассказывает о том, как одна девочка пришла домой и в ужасе увидела, как ее невероятно практичная бабушка убирается в квартире в трусах ее отца.

Речь идет не только об идеологии. Советские власти явно были заинтересованы в том, чтобы искоренить буржуазный декаданс. Но в первую очередь ?Память тела? - это напоминание о нищете, в которой жил пролетариат, о государстве рабочих, которое было настолько бедным, что все, в том числе старое нижнее белье, приходилось превращать в полезные вещи.

Многие посетители вскрикивают, узнавая тряпки, сделанные из старых чулок. Диогот вспоминает, как шила майки из дедушкиного зимнего нижнего белья. Ряд черно-белых фотографий показывает жизнь советского нижнего белья - сначала в том виде, в каком предполагал его видеть создатель, затем как одежда для игрушечного медвежонка, затем в виде корзинки для грибов, и в конце концов в роли половой тряпки.

К девяностым годам нижнее белья стало символом свободы. Российские женщины с готовностью сменяли бесполые советские панталоны на крохотное французское неглиже. Маркетологи говорят, что даже сегодня любая советская женщина, если ей позволяет доход, никогда не купит российское бельё.

Девятнадцатилетние студентки университета Яна Климова и Ирина Абрамова, у которых я взяла интервью между ночными рубашками эпохи Ленина и позднебрежневскими лифчиками, слишком молоды, чтобы помнить что-либо о коммунистическом нижнем белье, кроме жалоб матерей. Но они не сомневаются в том, что покупать российское белье - ошибка.

На вопрос, какие ассоциации у них вызывает фраза ?Советское нижнее белье?, Климова ответила: ?Что-то неизящное, не шелковое, грубое. В нейтральных тонах: бежевое или коричневое?, а Абрамова: ?Неудобное?.