Иностранная пресса о России и не только

Грузинский кризис продемонстрировал, что правила международной дипломатии изменились. Бараку Обаме лучше усвоить их как можно быстрее

В то время как Россия решает, где провести новую границу с Грузией, окружающие начинают вести расчеты. Считают и грузины, оказавшиеся на руинах из-за неудачно закончившейся рискованной игры, и их западные союзники, которые неожиданно убедились в собственном дипломатическом бессилии. А вот Бараку Обаме следует произвести другой расчет и понять: что случится, когда огромное политическое чутье возможного нового президента США наткнется на границы его опыта в области национальной безопасности?

Из всего, о чем он говорил и писал, ясно, что Обама - единственный из ведущих американских политиков, кто видит новые контуры мировых отношений. Он сознает, что мир не делится по четким категориям - демократические страны против авторитарных - и он не сходится к единой западной модели.

Обама знает, что сейчас рождается мир, состоящий из отдельных частей, из государств, которые все больше отдаляются друг от друга в глобальном архипелаге интересов и ценностей. И в этом мире-архипелаге призывам к свободе, демократии и соблюдению прав человека приходится соревноваться с такими ценностями, как стабильность, безопасность в области ресурсов и распространение государственного влияния.

Тем не менее, теперь, когда грузинский конфликт перерастает в глобальный кризис, Обама оказался вынужден перейти к обороне. Сначала он нерешительно ответил на предприятие Владимира Путина в Южной Осетии, а затем ему пришлось усиливать свои заявления в ответ на слова Джона Маккейна в духе "кто не с нами, тот против нас".

В такой игре, как должно быть известно Обаме-политику, он обречен на поражение, пускай Обаме-госдеятелю пока удается маневрировать. Попытка выглядеть сильнее Маккейна вызовет лишь презрение со стороны врагов и замешательство среди сторонников, которые желают, чтобы США начали по-другому взаимодействовать с миром.

Грузия - лишь самый свежий признак наступления новой эры дипломатии с нулевым исходом, и к этой эпохе Запад готов плохо. Странно, почему ответ России вызвал на Западе такое удивление. Еще непонятнее устаревший набор угроз, с помощью которых Запад пытался продемонстрировать твердость. Предлагалось бойкотировать зимнюю Олимпиаду 2014 года в России, запретить стране вступать во Всемирную торговую организацию или исключить ее из "большой восьмерки". Все эти предложения объединяет общая черта: Западу сложно их исполнить, а поведение России они, скорее всего, не изменят.

Реализовать олимпийский бойкот через шесть лет после кризиса в Грузии будет крайне трудно. А запрет на вступление в ВТО после провала переговоров в Дохе - это, видимо, не такая уж жесткая мера, как кажется.

Угроза насчет "большой восьмерки" еще менее убедительна - хотя она свидетельствует об умонастроениях в духе XX века, очевидных перед лицом перемен на международной арене. До событий в Грузии было трудно найти кого-то, кто бы всерьез говорил, что встречи "большой восьмерки" важны (в группу входят Канада и Италия, но не входит Китай). Вряд ли запрет на участие в ее саммитах можно считать инструментом давления на великую державу.

Гораздо более важной для будущего международной дипломатии была малозаметная встреча, прошедшая в мае этого года в российском Екатеринбурге. Там впервые встретились министры иностранных дел из стран так называемого БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая), чтобы выработать общую мировую повестку дня, которую прежде определял Запад. Как ожидается, к 2035 году валовой внутренний продукт стран БРИК превзойдет ВВП "большой семерки". И теперь они дали понять, что не станут дожидаться реформирования институтов, сложившихся после Второй мировой войны.

Но значит ли это, что Китай или Индия выступят против Запада на стороне России? Не обязательно. Но можно предполагать, что в будущем взаимодействие интересов станет более запутанным. Рычаги стратегического влияния придется зарабатывать - кризис за кризисом, интерес за интересом.

Что касается Ирана (а он был главной заботой Запада до начала грузинского кризиса), очевидно, что наши интересы не совпадают с интересами Китая, Индии или даже Саудовской Аравии. Китай обеспокоен дестабилизирующим поведением Ирана, но ему нужно также заботиться о поставках нефти. Россию волнует ядерная программа Ирана, но она одновременно стремится противодействовать доминированию США в Персидском заливе. А арабские страны, соседствующие с Ираном, хотят сохранения американской гегемонии в регионе, но знают, что далекие империи приходят и уходят, а персы остаются всегда. Чтобы получить на всех трех направлениях поддержку для проведения эффективной политики сдерживания, необходимо идти на уступки - в этом регионе и за его пределами.

Это и подводит нас к реальному уроку грузинского бедствия. Западные союзники Тбилиси, понимают они или нет, уже разменяли право Грузии бросать вызов России. Когда в феврале Косово провозгласило независимость, один из высокопоставленных европейских чиновников заметил, что Западу придется заплатить за решение признать новую страну, против которого жестко выступала Россия.

Он отметил, что обмен произойдет на встрече представителей НАТО, когда станут обсуждаться заявки Украины и Грузии на вступление в альянс. Он оказался прав. На апрельском совещании их заявки были отложены в долгий ящик, чтобы продемонстрировать Москве, что некоторые члены НАТО признают существование законной сферы российских интересов.

Урок состоит не в том, что Запад ошибся, признав Косово, и не в том, что НАТО правильно поступило, отложив принятие Грузии в свои ряды. Скорее, урок в том, что мы живем в мире, где наш выбор значит все больше. Мы можем поддерживать косоваров или грузин, но за это придется заплатить на других фронтах.

Если это кажется пугающим, представьте не такие уж далекие времена, когда Китай, Бразилия, Индия и еще десяток менее крупных, но заметных держав, начнет преследовать общие цели в отношениях с Западом, используя свое экономическое влияние. Чтобы не допустить в мировом масштабе игры с нулевым исходом, президент Обама должен продемонстрировать проницательность, сравнимую с его умением вдохновлять избирателей.

Надер Мусавизаде был специальным помощником генерального секретаря ООН Кофи Аннана с 1997 по 2003 год. Он редактировал "Черную книгу Боснии"