Иностранная пресса о России и не только

На это ушло почти 90 лет, но компания Purdey, производитель, может быть, лучших в мире дробовиков, вновь завоевала один из своих традиционных рынков - Россию.

Для компании, специализирующейся на снабжении богатейших из богатых, от королевской семьи и зарубежных властителей до "новых денег" успешных предпринимателей, большевистская революция 1917 года не была хорошей новостью.

"Мы когда-то продавали в Россию много ружей, но с революцией все изменилось", - заявил президент компании Ричард Парди, прапраправнук ее основателя Джеймса Парди.

Реставрация российского капитализма вновь открыла рынок страны. Главным рынком Purdey остается Северная Америка, на долю которой приходится 40% продаж, но россияне сегодня заказывают на лондонском заводе компании столько же ружей, сколько британцы, на долю которых приходится 15% продаж.

Приятно, что они вернулись, сказал Парди. "Они страстные охотники".

Пожалуй, это крайнее выражение поведения рынка предметов роскоши. Но этот пример не уникален. Налог на роскошь, введенный в 1946-м послевоенным правительством лейбористов, потряс клиентов Purdey до глубины души. Почти мгновенно было аннулировано около 100 из 116 заказов на ружья.

Но богатство, как и бедность, всегда с нами и дает возможность таким, как Purdey, продолжать производство ружей ручной работы, ставших синонимом качества. Производство базового ружья 12 калибра занимает 650 часов, а производство охотничьих ружей большего или меньшего калибра требует 100 дополнительных часов.

Это время уходит на такие высокоточные работы, как изготовление стволов из твердых стержней и вырезание ствольной коробки из стального бруска и подгонка формы. Время требуется и на производство ружейной ложи, которую вырезают из турецкого грецкого ореха, а заканчивается работа нанесением покрытия, состоящего из смеси льняного масла, пчелиного воска и сушильных веществ.

Цены Purdey тоже славятся. Хорошее ружье можно купить меньше, чем за 1 тыс. фунтов, но базовое ружье Purdey 12 калибра стоит 46,5 тыс. фунтов, а большего или меньшего калибров - 55 тыс. И это без налога на добавленную стоимость.

В стоимость не включена также гравировка, которая часто делается по требованию коллекционеров. Качественная гравировка может обеспечить одного мастера работой на полгода и удваивает цену. Поскольку ружья часто покупают парами, общая сумма счета может достигать 250 тыс. фунтов.

Извлекает ли Purdey из этого столь же крупные доходы? Короткий ответ - нет. В последние годы компания постоянно терпит убытки от производства ружей. Но меры по сокращению расходов и производство чехлов и аксессуаров дает компании возможность двигаться к тому, чтобы оставаться при своих интересах.

В 2001 году компания потеряла 265 тыс. фунтов при обороте 4,5 млн. С тех пор убытки неуклонно сокращаются. В 2003 году потери составили 23 тыс. фунтов. В прошлом году убытки могли бы составить 8 тыс. фунтов, но Purdey пришлось вложить 296 тыс. в свой пенсионный фонд. Если оставить в стороне пенсионные обязательства, 2005 год должен стать первым в новейшей истории компании, когда на бирже ее начнут писать черным, заявил Парди.

"Жестко контролируя расходы, поставив производство и продажу ружей на более стабильную основу, постоянно наращивая продажи чехлов и аксессуаров, мы увеличили свои депозиты. Мы гордимся тем, что наша компания живет уже очень долго".

Этому прогрессу способствует малоизвестный факт, что Purdey, являющаяся квинтэссенцией всего британского, последние 10 лет принадлежит Richemont Group, швейцарской компании по производству предметов роскоши, которой принадлежат такие марки, как Cartier, Piaget и Baume and Mercier. (Holland & Holland, другое известное имя британского производителя ружей, принадлежит Chanel).

Richemont рассчитывает, что Purdey будет действовать в рамках своих ограниченных ресурсов и улучшит показатели. Но это требует дальновидности, отметил Парди.

Приобретение компании группой Richemont и финансовая реструктуризация, которая за этим последовала, позволили Purdey инвестировать в компьютерные технологии. Это привело к повышению стандартов во всей отрасли, и Парди считает, что его предки это одобрили бы. "Стали бы мои предки использовать новые технологии? Готов побиться об заклад, что стали бы".

Как и в любом бизнесе, будущее Purdey нельзя принимать как данность. За углом может ждать новый Ленин или Стаффорд Криппс (канцлер послевоенного правительства лейбористов).

Охота - популярный вид спорта, и богатых людей много, сказал Парди. Но он признал, что причины для беспокойства есть. Реакция на бойню в Данблейне, "коленный рефлекс правительства консерваторов", оказалась сильной, а лобби противников охоты может активизироваться теперь, после запрета охоты на лис, полагает он.

"Мы должны противостоять потенциальной угрозе того, что продавать ружья станет труднее".

Поэтому Purdey ищет способы минимизировать риск, продолжая производить ружья. "Мы все время рассматриваем новые идеи. У нас есть свободные мощности, и существует масса прекрасных возможностей. Мы может делать все. Производители ружей могут заниматься любым видом точного машиностроения, но не всякий машиностроитель может производить ружья", - заявил он.

Но любое предприятие должно быть связано с главным бизнесом - производством ружей. "Мы должны держаться до последнего", - сказал Парди.