Иностранная пресса о России и не только

"Как все изменилось за 30 лет", - так начинает свою статью, опубликованную на этой неделе в российской газете "Известия", госсекретарь США Колин Пауэлл. И вправду. 30 лет назад, когда Пауэлл впервые посетил Москву, он был офицером сравнительно низкого ранга, а газета "Известия" была официальным органом советского правительства. Тогда был популярным анекдот об "Известиях" и газете компартии "Правда", который звучал так: "В "Известиях" нет правды, в "Правде" нет известий".

Наверное, тогда он казался смешнее. Но, как справедливо замечает Пауэлл, тогда многое выглядело иначе. Тогда США и Россия были противниками в холодной войне. Сегодня мы сражаемся на одной стороне в войне против терроризма. Через несколько дней после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне российский президент Владимир Путин объявил о своей поддержке Америки и предоставил тыловое обеспечение в войне против "Талибана" в Афганистане. В ответ США, по крайней мере, до сих пор, предлагает такие договоренности, какие мы когда-то предлагали своим союзникам по холодной войне.

Иными словами, мы согласились не упоминать о злоупотреблениях российской армии в отношении мирных жителей Чечни. Мы согласились не замечать разрушения институтов демократии в России. Мы согласились даже не говорить в полный голос о помощи России Саддаму Хусейну. Наоборот, во время последней встречи американский президент из кожи вон лез, хваля российского президента за "представление" о "демократии, свободе и верховенстве закона".

Я бы сказала, что этот принцип - враг моего врага не просто мой друг, а самый-самый лучший друг, - не новость в американской внешней политике. Он был центральным догматом холодной войны и причинил немало вреда. Он принес нам таких союзников, как филиппинец Фердинанд Маркос, до нитки ограбивший свою страну, привел к поклонению ангольскому "борцу за свободу" Джонасу Савимби, который отказался признать результаты выборов, когда его страна наконец провела их, и предпочел продолжать гражданскую войну. Он дал критикам холодной войны и американской внешней политики массу возможностей поиздеваться над двуличием американцев.

Вот где мы оказались, борясь за построение в мире демократии с помощью диктаторов, которых мы осыпали хвалебными речами, приглашениями на обеды в Белом доме и экономической "помощью", нередко оседавшей на счетах в швейцарских банках.

Я не хочу сказать, что мы были неправы, ища союзников во времена холодной войны. Я не имею в виду, что мы неправы, ища союзников в войне против терроризма. Но затемнение взаимовыгодного сотрудничества лицемерной риторикой было и остается плохой политикой. Кроме того, если президент действительно хочет, как он говорит, принести демократию на Ближний Восток (а это единственное долгосрочное решение проблемы нестабильности в регионе), он не может притворяться, что демократия существует там, где ее нет.

Все вышесказанное было извилистым подходом к тому, чтобы похвалить Пауэлла и Белый дом за статью в "Известиях", первая фраза которой процитирована в начале. Потому что дальше в статье с удивительной искренностью говорятся такие вещи о российско-американском альянсе, которые представители администрации до сих пор осмеливались говорить только не для печати.

"Помимо интересов и доверия, существующих между лидерами стран, способность любых двух стран к сотрудничеству зиждется на совпадении основных принципов, которые разделяются широкими слоями общества", - пишет госсекретарь, отмечая, что "некоторые события в области российской внутренней и внешней политики" вызывают у него недоумение. В их числе он называет отсутствие "свободы СМИ и развития политических партий", а также "некоторые аспекты внутренней политики России в Чечне". Это дипломатический язык, и все же он, наконец-то, устанавливает некоторую дистанцию между американским президентом и его бывшим лучшим другом из Москвы.

Вопрос состоит в том, понимает ли Госдепартамент, Белый дом и все, кто в ответе за этот удивительно резкий политический поворот, его значение для некоторых других наших альянсов. Американцы всегда не слишком хорошо понимали, что мир - это сложное место, и не каждую страну легко отнести к категории лучшего друга или заклятого врага, что в долгосрочной перспективе у нас всегда будут более стабильными отношения со странами, разделяющими наши "основные принципы".

Статья Пауэлла - хорошее предзнаменование, признак того, что упрощенчество, с которым мы изначально относились к войне с терроризмом, уходит в прошлое. Но настоящий экзамен ждет нас впереди. Когда, например, мы можем рассчитывать прочитать подобную статью в Каире или Эр-Рияде?