Иностранная пресса о России и не только

Мы не можем позволить России использовать свое господствующее положение на рынке энергоресурсов для запугивания соседей в Европе

Убийство Александра Литвиненко - впечатляющая история, но не нужно было дожидаться смерти человека, чтобы осознать наличие у нас серьезных проблем с путинской Россией. Независимо от того, по указанию ли Кремля отравлен Литвиненко или нет, уже некоторое время очевидно, что мы имеем дело с режимом, чье презрение к демократии и правам человека у себя дома сочетается со все более агрессивным и односторонним подходом к внешней политике.

Вытесненная со сцены шпионской драмой, на прошлой неделе разразилась другая буря, имеющая гораздо более глубокие долгосрочные последствия для наших отношений с Россией. Эта буря достигла высшей точки благодаря решению Польши наложить вето на переговоры по поводу нового соглашения о сотрудничестве между ЕС и Россией. Недовольство Польши совершенно обоснованно. Россия не только нарушает договоренности об энергоносителях, используя поставки газа как политический инструмент, но и запретила импорт польского мяса, что является актом дипломатической враждебности в чистом виде. Теперь Россия угрожает с января распространить этот запрет на весь ЕС.

Торговые эмбарго, вводимые под надуманными санитарно-гигиеническими предлогами, быстро становятся излюбленным внешнеполитическим оружием России. Грузия и Молдова также были их мишенью. Но самым серьезным поводом для беспокойства является силовое использование энергетической политики. Обеспечение Европы газом сейчас на 25% зависит от России, а к 2020 году эта цифра, как полагают, вырастет до 70%, а поведение России становится все более воинственным.

Оптимисты указывают, что даже в советские времена Россия оставалась надежным поставщиком энергоносителей. Но это утверждение не принимает в расчет одну принципиальную разницу. После Ялты главной задачей Советского Союза было поддержание "статус-кво" и своей расширяющейся империи с помощью субсидий и военной силы. Для этого ему нужно было торговать с Западом: энергоресурсы в обмен на твердую валюту. Но как Запад больше не является единственным потенциальным покупателем России, так и Россия больше не является державой, заинтересованной в сохранении "статус-кво". Теперь это ревизионистское государство, президент которого публично оплакивает распад советской империи и правдами и неправдами пытается восстановить ее доминирующее положение. Его главным инструментом сейчас являются энергоносители.

Кардинальный принцип несгибаемого путинского национализма состоит в том, что страны на границах России не имеют права на выбор своей политической судьбы. Именно поэтому Россия так бурно реагировала на "цветные" революции. В этом отношении напряженность между ЕС и Россией отражает фундаментальное столкновение двух типов стратегии. Современная Европа исповедует добровольную интеграцию и торжество международных законодательных норм, а путинская внешняя политика основана на более старой европейской традиции деления на "сферы влияния" и соперничества великих держав. В той мере, в которой ЕС является полюсом притяжения для некоторых частей бывшего Советского Союза, которые хотят вырваться из этой гоббсовской (от фамилии английского философа Томаса Гоббса, автора "Левиафана". - Прим. ред.) вселенной, Путин рассматривает ЕС как своего геополитического соперника.

Роль России как все более утверждающего свое главенство поставщика энергоносителей иногда приводят как пример "мягкой власти". Но ничего "мягкого" в том, чтобы посреди зимы перекрывать газовый кран такой стране, как Украина, нет. Это незаконный инструмент запугивания. За пределами российского "ближнего зарубежья" Путин сочетает меры по усилению зависимости Европы от российских поставок с напоминаниями о том, что у России есть альтернативный рынок сбыта - Азия. Идея заключается в том, чтобы Европа поняла намек и избегала разногласий с Россией. Такая форма дипломатического "самоконтроля" известна под именем "финляндизации".

Силы европейской дипломатии должны быть направлены на то, чтобы поставить российских политиков перед ясным выбором. Они могут иметь конструктивное и выгодное энергетическое партнерство на справедливой коммерческой основе, но только в том случае, если откажутся от монополистских замашек и прекратят использовать энергопоставки для достижения геополитического преимущества. Это означает, что они должны выполнять свои обязательства в соответствии с Энергетической хартией и отказаться от монополии на трубопроводы, подписав протокол о транзите. В противном случае Европа будет целенаправленно проводить политику обеспечения энергетической независимости, диверсифицируя источники энергии, повышая эффективность ее использования и занимаясь строительством инфраструктуры, необходимой для получения доступа к нероссийским ресурсам.

В Европе нет стремления к соперничеству в духе холодной войны, но мы не выработаем эффективной политики в отношении России, пока не преодолеем эту возникшую после окончания холодной войны подобострастность, которая заставляет нас считать, что в противостоянии такому лидеру, как Путин, есть что-то постыдное. Противиться гегемонистским амбициям Кремля не значит страдать "русофобией", так же как не являются проявлением "антиамериканизма" возражения против однополярных устремлений вашингтонских неоконсерваторов. В обоих случаях мы имеем дело с таким умонастроением, которое преклоняется перед политикой силы и отвергает суверенное равноправие как основу международных отношений. Это не европейский путь, и нам пора прямо заявить об этом.

Дэвид Кларк - председатель Russia Foundation и бывший советник британского правительства