Иностранная пресса о России и не только

Россия пополняет ряды нарождающихся диктатур, и Владимир Путин - это палач российской демократии. Так? Не так. Россия не диктатура, и политическая система, которую пытается изменить президент Путин, не демократия. В своем переходе от СССР Россия так до нее и не добралась. Что еще более важно, прежде чем скорбеть по кончине российской демократии и винить в этом Путина, давайте рассмотрим результаты нашей собственной деятельности в России после развала Советского Союза и то, как сами россияне могут оценивать эти результаты.

Представление о том, что российская демократия умирает или уже мертва из-за предлагаемых Путиным реформ, не более корректно, чем мысль о том, что Россия когда-либо была демократией. Кровавая конфронтация Ельцина и его парламента в 1993 году, откровенно необъективная кампания переизбрания Ельцина против оппонента-коммуниста в 1996 году и столь же перекошенная парламентская кампания 1999 года - это лишь несколько примеров российской демократии в действии, которая не проходит теста "вы узнаете ее в лицо, когда увидите собственными глазами".

Шаг Путина, касающийся назначения, а не избрания, региональных губернаторов вряд ли можно считать крупным ударом по российской демократии. Избираемые губернаторы, некогда считавшиеся гарантами российского федерализма и противовесом всемогущественной центральной власти, приобрели репутацию феодальных баронов, жаждущих заявить о своей полной лояльности суверену в обмен на право безнаказанно управлять своей вотчиной.

После введения выборов губернаторов в середине 1990-х губернаторские выборы от Москвы до Владивостока стали символизировать нечестивый альянс денег, политики и иногда преступности, а также "административного ресурса" - этим популярным термином в России называют преимущества, используемые до злоупотребления действующими губернаторами.

Западные наблюдатели склонны смотреть на ход развития России в 1990-х как на время прогресса и надежд, когда демократия шагала вперед на федеральном, региональном и местном уровнях, и приживалась рыночная экономика. В этот период в российской политике и принятии политических решений активное участие принимали западные советники.

Советники, финансировавшиеся USAID - агентством по международному развитию, присутствовали во всех ключевых правительственных службах, в то время как неправительственные организации, финансировавшиеся USAID, предлагали советы по построению демократии политическим партиям. Западные лидеры и западное общество приветствовали приватизацию и демократизацию как два ключевых успеха, достигнутых Россией в 1990-х. Они воспринимали боль и страдания российского народа не более как плачевную, но необходимую цену перехода.

Для многих же россиян все выглядело совсем по-другому и до сих пор выглядит по-другому. Они никогда не считали политическую систему ельцинской России демократией. Для них это был хаос. Поддержка Западом Ельцина как демократического лидера России наталкивалась на подозрение. Поддержка Западом экономических изменений наталкивалась на недоверие, в то время как страна балансировала на грани нищеты. Затем, в 1998 году, российские финансы рухнули окончательно.

С тех пор, как считают средние россияне, Россия идет своим путем. Иностранные советники уехали. Государство восстановило свой контроль в стратегических секторах экономики. Государство консолидировало свой контроль над СМИ. Олигархи обузданы. Восстановлен международный престиж России, и страна вернула себе свое законное место в пантеоне глобальных держав. Все это и 7-процентный ежегодный рост экономики привели многих в России к выводу, что страна снова встала на свой путь.

Трагедия Беслана подорвала имидж стабильности России. Несмотря на усиленный государственный контроль над СМИ общество не блуждало в темноте и получало сведения о террористическом акте. Российские газеты - и особенно российские интернет-издания - сообщали и анализировали теракт, ситуацию после него, его последствия. Россия не вернулась к Советскому Союзу.

Это оставляет США и их союзникам нелегкий выбор. Мы можем критиковать Путина и Россию за то, как она в недемократической манере отреагировала на кризис. Но, когда Вашингтон это делает, он должен держать в уме, что его собственная деятельность, понимание и продвижение демократии в России носит в лучшем случае неоднозначный характер.

Худшее, что может сделать Вашингтон, это начать относиться к России как к еще одному Советскому Союзу. Россия - это не СССР. Это дрейфующая страна, ищущая свое собственное направление, борющаяся со своим наследием, в поисках - пока безуспешных - собственной идеологии и идентичности. Это страна, с которой у Соединенных Штатов много общих интересов - от борьбы с терроризмом и изменения геополитики Евразии до энергетической безопасности.

Вашингтон должен втянуть российское общество и элиту в искренний диалог по этому и другим вопросам, а не предъявлять им ультиматумы.

Юджин Румер - сотрудник Института национальных стратегических исследований в Университете национальной обороны.