Иностранная пресса о России и не только

В недавней речи Владимир Путин сравнил отношение Запада к конфликту в Чечне с западной политикой умиротворения в отношении Гитлера в 1938 году. Это имеет ко мне личное отношение. Путинский гнев в отношении Запада в значительной степени обусловлен предоставлением политического убежища, мне - Великобританией и моему коллеге по чеченскому правительству Ильясу Ахмадову - Соединенными Штатами.

Упоминание о Мюнхене можно было бы сбросить со счетов как еще один эмоциональный взрыв российского президента из-за Чечни - такой же, как позорное предложение сделать обрезание одному любопытному французскому журналисту. Однако коли уж меня сравнивают с Гитлером, я не могу не осветить тему политики умиротворения, потому что на самом деле эта тема актуальна. Суть в том, что не чеченское сопротивление, а Путин шантажирует Запад фаустовской сделкой: обещание российского сотрудничества в войне с террором в обмен на свободу моей страны.

Путин пришел к власти в "Веймарской России", как называли слабую, униженную бывшую супердержаву, которая потеряла свои колонии, которую подрывали хаос, коррупция, социальные беспорядки и отсутствие того, что россияне называют "национальной идеей". Поражение в первой чеченской войне внесло свой вклад в углубление раны - мирный договор от 1997 года, который давал Чечне фактическую независимость, стал, по сути, "российским Версалем".

Путин сыграл на чувстве национального унижения и пообещал восстановить имперскую славу России. Чечня стала его призывом к мобилизации, его Судетами. Признаки его режима - "поствеймарской России" - в высшей степени напоминают ранние годы Гитлера: подавление свободных СМИ, уничтожение парламентской оппозиции, загадочные политические убийства, консолидация федеральной власти во имя эффективности управления, экспроприация еврейской собственности, демонизация и преследование этнического меньшинства, о котором в мире мало кто беспокоится, - российских чеченцев.

11 сентября стало подкреплением стремления Путина к глобальной значимости России - не через увеличение военной мощи России, а через угрозу передачи оружия массового поражения врагам Запада. "Секретное оружие" России, которое сеет страх в западных столицах, - это стареющие советские запасы ядерного, химического и, возможно, биологического оружия, попадание которого теми или иными способами в руки "Аль-Каиды" зависит от расположения Путина и его кагэбэшного окружения. У Запада нет возможности проверить эти сведения, не говоря уж о возможности противодействовать тайному распространению оружия массового поражения, если он решит причинить неприятности. Именно эта причина стояла за решением Запада позволить Путину продолжить резню в Чечне и уничтожить демократию в России. Это современный эквивалент мюнхенской политики умиротворения.

Перефразируя Черчилля, политика умиротворения не приносит ее архитекторам ничего, кроме позора, она приведет лишь к усилению терроризма в будущем. Сегодня должно быть понятно, что Путин ничего не контролирует в России, даже свою собственную "вертикаль власти". Как можно полагаться на его силы безопасности, охраняющие оружие массового поражения, когда за умеренную взятку они впускают террориста-самоубийцу на борт пассажирского самолета или впадают в паралич и ступор, столкнувшись с бандой безумцев, захвативших заложников? Единственное, чего достигла политика Путина, она породила еще больше воинствующих радикалов.

Политика Путина не только не стабилизирует Чечню, но и угрожает дестабилизировать Кавказ, превратив его в очаг терроризма и символ вербовки боевиков-исламистов по всему миру. И после подавления СМИ, политической оппозиции и гражданского общества, которые могли хотя бы в некоторой степени осуществлять надзор за его коррумпированным правительством, безопасность российского оружия массового поражения стало меньшей, а не большей.

Перед Западом стоит четкий выбор. Он может продолжать поддерживать кагэбэшную диктатуру Путина, которая рано или поздно обратится против Запада и объединится с его врагами ради достижения своей стратегической цели - подрыва "однополярного" мирового порядка и сохранения высоких цен на нефть. Или же Запад может изменить курс и настаивать на разрешении чеченского конфликта путем переговоров. Это стабилизирует Кавказ, лишит международных террористов мощного пропагандистского инструмента и вернет Россию обратно, на путь демократических реформ.

Вероятно, это также будет означать крах путинского режима. Но в чем проблема, если это будет хорошо для Чечни, для России и для остального мира?

Ахмед Закаев, заместитель премьер-министра Чеченской Республики, живет в Великобритании.