Иностранная пресса о России и не только

Вечером в четверг, в декабре 2003 года, Башир Муцолгов стоял возле своего дома в Назрани и разговаривал с приятелем. Внезапно подъехало два автомобиля. Из одного автомобиля выскочили одетые в камуфляж люди в масках и затолкали Муцолгова в машину. С тех пор Муцолгова больше не видели.

И, хотя похищения ради денег давно стали бизнесом в обнищавшей Ингушетии, южной российской республике со столицей в Назрани, к семье Муцолгова никто не обратился с требованием выкупа.

Родственники говорят, что источник в ФСБ сообщили им о том, что Муцолгова захватили агенты спецслужб и отвезли в Ханкалу, где находится штаб контртеррористических операций для соседней Чечни.

Правозащитники утверждают, что подобные похищения людей - это еще один пример того, как чеченский конфликт распространяется на другие республики - через год после того, как кровавые события в школе в Беслане, в соседней Северной Осетии, привлекли внимание всего мира к неспокойному Северному Кавказу. Брат пропавшего Башира Муцолгова, Магомед, создал правозащитную группу, которая зафиксировала в Ингушетии 268 случаев похищений людей, начиная с 2002 года, и пытается перенести это дело на рассмотрение Европейского суда по правам человека.

Часто людей находят на улицах избитыми, но живыми. Иногда находят их трупы. А многие бесследно исчезают.

Сначала исчезали главным образом люди из числа тысяч чеченских беженцев, которые бежали в Ингушетию, говорит Муцолгов, но теперь стали задерживать и ингушей.

Был ли его брат боевиком? "Я мусульманин, я не пью, вот и все", - говорит Муцолгов, показывая на свернутый молитвенный коврик, который лежит возле его компьютерного рабочего места. Его брат, программист по профессии, был точно таким же, говорит он.

Власти Ингушетии отрицают, что исчезновения людей в республике достигли больших масштабов, но говорят о том, что они ведут борьбу с организацией мятежников, которые связаны с исламскими сепаратистами в Чечне. На прошлой неделе в Назрани от взрыва получил ранение премьер-министр Ингушетии.

Мурат Зязиков, бывший генерал КГБ, который сегодня является президентом Ингушетии, на прошлой неделе сказал в интервью агентству "Интерфакс", что "есть силы, которые не могут смириться с тем, что им не удается расширить территорию конфликта, их не устраивает курс на созидание и безопасность". "Определенные силы хотят хаоса, но достичь им этого не удастся", - добавил он.

Группы правозащитников утверждают, что частые атаки на невинных людей в рамках антитеррористической кампании спецслужб озлобляют население, и не только в Ингушетии, но также в Дагестане и Кабардино-Балкарии.

"Я не утверждаю, что нет бандитских формирований, - говорит Тамерлан Акиев из представительства правозащитной организации "Мемориал" в Назрани. - Но действия властей вызывают у людей желание отомстить, и таких людей все больше".

Рашид Оздоев, местный прокурор, который расследовал похищение людей и отвозил в Москву свой отчет о результатах расследования, сам бесследно исчез по возвращении в Назрань.

Ингушетия - зеркало социально-экономических проблем, которые существуют на всем Северном Кавказе. Та промышленность, которая в ограниченных масштабах существовала здесь в советский период, оказалась разрушена. Уровень безработицы составляет около 80%.

В советские времена Ингушетия была присоединена к Чечне. Сталин депортировал ингушей и чеченцев в Казахстан в 1944 году, обвинив их в сотрудничестве с нацистами. Они вернулись в свои родные места только в 1957 году.

Когда Чечня в 1991 году объявила о своей независимости от России, Ингушетия не стала этого делать. Отчасти Ингушетия повела себя так из-за опасений навсегда потерять Пригородный район, который во время нахождения ингушей в ссылке был передан Северной Осетии - республике, большую часть населения которой составляют христиане.

Когда в 1992 году ингуши и осетины вели жестокую войну за эту спорную территорию, тысячи ингушей покинули Пригородный район. После этого около 20 тысяч ингушей вернулись обратно в Северную Осетию в рамках программы переселения, тысячи так и остались жить в своей республике в качестве беженцев.

В селении Майское, где проживает более 1150 беженцев, практически все являются безработными. Алихан Бузуртанов проводит большую часть времени за игрой в карты.

"У меня нет денег вернуться в Пригородный, - говорит он. - Осетины застроили мою землю, на которой стоял мой дом".

Многие эксперты считают, что Пригородный район может стать причиной нового конфликта. Между тем, несмотря на атмосферу напряженности, так и не сбылись прогнозы о том, что произойдет новый конфликт после захвата школы в Беслане, где треть террористов составляли ингуши.

Эльбрус Тедтоев, редактор газеты в Беслане, который потерял своего сына во время атаки, говорит, что многие осетины хотят отомстить. Но они сдерживают себя, зная, что конфликт с ингушами даст повод террористам торжествовать победу.

Но если повторится что-либо подобное Беслану, то Тедтоев опасается, что произойдет худшее. "Не думайте, что наши мужчины не умеют держать оружие и наши женщины не могут надеть на себя пояса со взрывчаткой, - говорит он. - Могут произойти очень плохие вещи".