Иностранная пресса о России и не только

Китай, Россия и Индия благодаря росту своих экономик быстрее других стран наращивают присутствие в составленном Financial Times списке 500 самых значимых компаний, который был опубликован в воскресенье.

Они ворвались в первую десятку и занимают 50 позиций в рейтинге, хотя десять лет назад едва ли вообще в нем фигурировали.

Довольно интригующим представляется поведение в составляемых с середины 1990-х годов рейтингах представителей развитых стран. Преобладание США было ослаблено, зато выросло количество канадских компаний.

Что касается Европы, то здесь уменьшилось количество британских и голландских компаний, число представителей Германии и Швейцарии в общем и целом осталось стабильно. А вот присутствие Франции и Испании с 1996 года, когда Financial Times впервые опубликовала Global 500, практически удвоилось.

Каковы причины успеха этих зрелых экономик?

Канада с 1996 года (10 компаний) увеличила свое присутствие в FT500 до 24 позиций.

В этот период произошел масштабный сдвиг от обрабатывающей и транспортной отраслей и финансовых организаций, традиционно процветавших в Онтарио и Квебеке, к богатым ресурсами западным провинциям - Альберте, Саскачевану и Британской Колумбии.

Стабильные товарные цены позволили производителям энергии и удобрений, а также представителям горнодобывающей промышленности расширить резервы денежной наличности. Их акции стали полноценным инструментом финансовой экспансии и поглощений.

Капитальные расходы на месторождение нефтяных песков на севере провинции Альберта за отчетный год, по некоторым оценкам, составили 20 млрд канадских долларов (19,7 млрд долларов США). Таким образом, теперь они превышают по объему все инвестиции в обрабатывающий сектор за тот же период. Barrick Gold, чья штаб-квартира по-прежнему располагается в Торонто, благодаря нескольким крупным приобретениям стал лидером среди мировых золотодобытчиков.

Развитие большой пятерки банков, которая господствовала в деловых кругах Канады десять лет назад, напротив, сдерживается политиками, которые, опасаясь закрытия отделений и массовых увольнений, отказываются разрешить слияния и поглощения в банковском секторе.

Добились успеха и несколько быстрорастущих предпринимательских компаний, прежде всего Research in Motion, производящая гаджет BlackBerry.

Французские компании, несмотря на вялую экономику, инертность потребителя и как никогда живую обеспокоенность местных политиков проблемами глобализации, далеки от пораженческих настроений, а их присутствие в FT500 выросло с 18 до 31 единицы. Их успеху не помешало ни затратное введение 35-часовой рабочей недели, ни обременительное законодательство, ни крупные отчисления на социальные нужды и в бюджет.

Французские компании показали себя не только агрессивными покупателями зарубежных компаний, что позволяло обеспечить недоступный в домашних условиях рост; многие руководители утверждают, что им удалось добиться повышения доходов и на внутреннем рынке - благодаря разработанным специально для запретительных условий французского рынка методам выживания.

Однако достижения Франции не сводятся к одному лишь экономическому росту. Четыре новых участника списка (по сравнению с рейтингом 1996 года) появились в результате приватизации - например, энергетическая компания EDF и производитель автомобилей Renault, которые своим вхождением на рынок обязаны частичной распродаже.

Весьма крупные компании появлялись и в результате слияний-поглощений - например, ArcelorMittal и EADS, которые также пробились в FT500.

Испания увеличила свое присутствие в рейтинге с 6 до 14 компаний. Но и сегодня, более 20 лет спустя после того, как испанские компании начали зарубежную экспансию, сама мысль о том, что испанский предприниматель может владеть аэропортом, работать на ипотечном рынке или предоставлять телекоммуникационные услуги в Великобритании, заниматься выработкой электроэнергии в США или получать доход от платной дороги в Канаде, может вызвать удивление.

Впрочем, Ferrovial, Santander, Telefónica, Iberdrola и Cintra - все это испанские компании, которые начинали как небольшое семейное предприятие, госмонополия или игрок частного сектора, сегодня являются в своих отраслях одними из крупнейших в мире.

Первоначально специализировавшиеся на скупке приватизированных коммунальных предприятий и банков в Латинской Америке, крупные представители испанского делового мира переключили свое внимание на Северную Америку и Европу: дешевые кредиты подстегнули бум слияний и поглощений.

Сконцентрировав плоды своих прежних усилий, испанские транснациональные корпорации теперь располагают и финансовыми возможностями, и управленческим опытом, чтобы изыскивать новые возможности.

Последовавшая за вступлением в ЕС либерализация испанских энергетического, телекоммуникационного и финансового секторов практически не оставила многим компаниям простора для расширения присутствия на внутреннем рынке. Однако они по-прежнему остаются достаточно миниатюрными, чтобы стать объектом покупки со стороны европейских или американских транснациональных компаний. Либо покупаешь ты, либо покупают тебя.