Иностранная пресса о России и не только

После избрания Владимира Путина президентом России эксперты и разработчики внешней политики пытаются отгадать, что на уме у этого немногословного человека. Тем не менее, для любого современного европейского историка ответ очевиден. Стоит лишь бросить взгляд на события, происходившие более 200 лет тому назад во Франции. Они дают нам представление о том, что стоит ждать от посттоталитарной России.

Сходство между Наполеоном Бонапартом и Владимиром Путиным не ограничивается чертами лица и низким ростом. Схоже и время их появления на политической арене, время, когда оказывается востребованным человек подобного калибра. Хотя посткоммунистическую Россию и постреволюционную Францию разделяет дистанция в 200 лет, ситуация в этих странах поразительно схожа, поскольку - несмотря на технический прогресс - природа человека и человеческого общества мало изменилась, если изменилась вообще.

Старая историческая аксиома заключается в том, что за периодом революционных изменений неизбежно следует период реакции или контрреволюции. Политический лидер такого периода должен быть государственником, каковым в современной России является Владимир Путин, равно как во Франции 200 лет назад им был Наполеон.

Великий русский историк Евгений Тарле в составленной им биографии Наполеона пишет, что, если бы не было генерала Бонапарта, постреволюционное французское общество нашло бы другого лидера точно такого же типа среди многих молодых французских генералов, выдвинувшихся на высокие должности в период революционных войн, включая кровавую гражданскую войну в провинции Жиронда.

Вступление в должность президента Владимира Путина также в значительной степени объясняется поддержкой, которую россияне оказали организованной им гражданской войне в Чечне. Но что более важно, так это то, что российское общество устало от политических и экономических потрясений, как это было и во Франции 200 лет назад. Россияне хотят стабильности и предсказуемости, которые может обеспечить сильное правительство. Оно должно помочь россиянам выбраться из социально-экономической пропасти, в которую их загнали посткоммунистические реформы. Если бы в 1999 году ситуация в стране была бы более стабильной, Путин, вероятно, доживал бы свои дни в качестве отставного офицера КГБ.

Однако мы видим, что последние десять лет в стране царил полный хаос. Коррупция, спекуляция и финансовый крах прибавились к бедам, постигшим россиян, уже поставленных на колени нищетой и национальным унижением в результате развала сверхдержавы.

Мрачные настроения были столь сильны, что миллионы граждан, поддержавших войну в Чечне, приветствовали новую автократию, как единственную надежду на облегчение.

Подобные настроения царили и во французском обществе после десятилетнего периода террора и беспорядков, характерного для французской революции 1789-1799 годов. Когда одного из членов Директории аббата Сайеса - именно он призвал Бонапарта к власти - впоследствии спросили, что он сделал, чтобы сохранить свое "я" во время революционного террора, он с иронией сказал: "Я выжил".

В некотором смысле российские либералы и реформаторы стали жертвами своего собственного успеха. Оба лидера реформаторов, которые способствовали приходу Путина в Кремль, уже ушли, тем самым символически положив конец десятилетнему периоду реформ: бывший мэр Санкт-Петербурга и бывший наставник Путина Анатолий Собчак недавно умер, а бывший босс Путина президент Ельцин неожиданно подал в отставку.

Избрание Путина законным президентом означает конец бурного периода демократических перемен и начало периода укрепления российского государства. Так же осенью 1799 года французская революция прекратила свое существование в результате осуществленного Бонапартом государственного переворота. Россия готова к подобной судьбе; если не Путин, то другой сильный руководитель будет востребован для того, чтобы помочь истории.

Мы мало что знаем о Путине, однако мы знаем почти все о Наполеоне. Каким бы эгоистичным и беспринципным он ни был, он знал, что народ устал от беспорядков и коррупции и что он хочет стабильности и благополучия.

Как и Наполеон, энергичный Путин намеревается нанести завершающий удар по переходному периоду со всеми присущими ему характерными чертами, которые нам хорошо известны по временам правления Ельцина. В общеисторическом смысле период правления Путина можно считать первой стадией негативной реакции населения на либеральные идеалы, которым оно обязано большинством великих перемен, но которые в 90-е годы искалечили миллионы жизней.

Путин уже проявил двойственное отношение к демократическим принципам и практическим действиям, вероятно, полагая, что Россия должна временно пожертвовать частью своей демократии ради достижения более важных экономических, социальных и государственных целей. Его настоящая цель - сохранить те достижения, которые принесли России национальное величие и военную славу, и продолжить те начинания своих предшественников, которые он может использовать для укрепления централизованной власти.

В открытом письме российским избирателям Путин заявил, что после получения мандата от народа он больше не потерпит олигархов. Это обещание отвечает чаяниям подавляющего большинства россиян. Что касается бывших советских республик, то возрождение российского национализма потребует пересмотра внутренних границ бывшего СССР, поспешно распущенного в 1991 году президентами трех славянских республик. Занимаясь возрождением России в качестве великой державы, Путин приступит к восстановлению российского влияния на территории бывшего СССР, однако, без воссоздания унитарного государства со всеми его многочисленными проблемами. Он достаточно умен, чтобы согласиться с решением Ельцина избавиться от бедных республик, располагающихся на периферии СССР.

Место Путина, не имеющего четкой политической идеологии, у штурвала российского государства было наверняка предопределено, поскольку он принадлежит к тому типу лидеров, который история безошибочно выбирала именно для таких случаев независимо от того, нравится нам это или нет.