Иностранная пресса о России и не только

ЮКОС, который раньше был ведущей российской нефтяной компанией и больше всех других привлекал иностранных инвесторов, сегодня находится при смерти. Лучшие активы компании были проданы на аукционе, который многие считают мошенническим, и оказались в руках государства. Формально ЮКОС еще существует и продолжает бороться за свою судьбу в техасском суде. Но эта гальванизация не оживит труп, и сегодня стоит вопрос: не повторит ли российская экономика судьбу ЮКОСа?

Кремль настаивает на том, что ситуация с ЮКОСом - особый случай. Если так, то остальные компании не повторят судьбу ЮКОСа и влияние дела ЮКОСа на российскую экономику будет временным. Но для того, тобы понять, является ли "дело ЮКОСа" особым случаем или нет, следует проанализировать мотивы Путина.

Путин может быть неискренним в своих намерениях удвоить российский ВВП за ближайшее десятилетие. Такого мнения о Путине придерживаются большая часть цинично настроенной российской публики, показывают результаты последних опросов общественного мнения. Такие россияне считают приватизацию 90-х годов жульничеством в интересах группы людей. Но любой пересмотр результатов той приватизации, аналогично экспроприация ЮКОСа у Михаила Ходорковского и его партнеров по группе "Менатеп", означает не зарождение социальной справедливости, а появление новой группы власть имущих, занимающихся "экспроприацией экспроприаторов", как говорил Ленин.

Существует и другое мнение - что "дело ЮКОСа" возникло спонтанно, по личной инициативе Путина, а не как следствие заранее разработанного плана. Если это правда, то еще есть надежды на перемены к лучшему. Многие факты указывают на то, что дело ЮКОСа возникло не в результате реализации проекта по национализации собственности, а потому, что Кремль посчитал, что Ходорковский планирует использовать свое богатство для завоевания государственной власти в России.

Такое "присвоение государственной власти" произошло в России в конце 90-х годов и еще в большей степени - на Украине при режиме Кучмы, который, по иронии судьбы, Путин пытался сохранить. Кремль решил нейтрализовать возможную угрозу, исходящую от Ходорковского, не дав магнату осуществить свои планы по отделению денежных потоков компании ЮКОС от его группы "Менатеп".

В этой ситуации налоговые претензии в отношении ЮКОСа были всего лишь средством, а не целью. Если бы Кремль действительно намеревался взыскать неуплаченные налоги, то для этого не было нужды разрушать компанию: ЮКОС мог уплатить даже такую колоссальную задолженность, если бы в цивилизованной манере был составлен график погашения долгов.

В результате экспроприации акции ЮКОСа, компании, которая в 2003 году привлекала больше российских и зарубежных инвестиций, чем какая-либо другая в России, стали фактически стоить копейки. Но для властей это не имело значения, ибо во главу угла поставлено достижение политических целей.

Сегодня многое зависит от того, является ли национализация компании "Юганскнефтегаз" и других активов компании ЮКОС частью повестки дня Кремля либо это лишь продолжение кампании против одного Ходорковского.

Безусловно, идея национализации привлекает влиятельную группу бывших коллег Путина по КГБ, а также тех людей, с кем Путин работал в Санкт-Петербурге. Один из этих соратников в прошлом году стал руководителем государственной компании "Роснефть", которая приобрела "Юганскнефтегаз".

Но если "силовики" имели неограниченное влияние, то к настоящему времени такие же атаки, как против ЮКОСа, были бы уже предприняты против других компаний. И наиболее вероятной мишенью могла стать компания "Сибнефть" Романа Абрамовича - ее владельцем также является олигарх, и она использует такую же схему "минимизации налогов", которую использовал ЮКОС. Но "Сибнефти" лишь были предъявлены претензии по неуплате налогов в небольших размерах, которые не превышают доходы компании. Это не несет угрозу существованию "Сибнефти".

Национализация активов ЮКОСа может означать отсутствие для них альтернативных покупателей. Другим российским покупателям (например, олигархам) эти активы не смогли отдать по политическим причинам, а иностранным инвесторам приобрести активы ЮКОСа мешали юридические барьеры, а также опасения повредить своей репутации.

Если целью Кремля было отнять ЮКОС у Ходорковского и группы "Менатеп", то тем хищникам, которые сегодня контролируют "Юганскнефтегаз" не будет дан зеленый свет для захвата активов других компаний. В таком случае экономический ущерб от "дела ЮКОСа" будет минимальным.

Но даже если предположить, что у Путина нет планов национализировать ключевые компании сырьевой отрасли, то совершенно очевидно желание Путина, чтобы сильное государство контролировало эти "стратегические высоты" экономики. В результате осуществления этих планов произойдет снижение роста ВВП, снижение объемов производства и рост коррупции в компаниях, которые контролирует государство или которые находятся под влиянием государства.

В своей речи по случаю 10-летнего юбилея российского газового монополиста "Газпром" в 2003 году Путин четко выразил свою позицию, назвав "Газпром" одним из немногих геополитических рычагов, которые остались у России после распада Советского Союза. Путин в своих геополитических амбициях мог ограничиться сохранением государственного контроля над инфрастуктурой трубопроводов углеводородного сырья, позволяя частным компаниям добывать, перерабатывать и продавать российскую нефть и газ. Вместо этого президент допустил такой рост влияния "Газпрома", что руководство этой компании, к примеру, блокирует предложения правительства о реструктуризации "Газпрома", которую давно было необходимо провести.

Путин хотел видеть в России экономические реформы, сходные с китайским "экономическим чудом". В результате повысился бы уровень жизни многострадальных российских народов и усилился бы авторитет страны на международной арене. И такую цель можно достичь. Но помешать добиться этого больше, чем "дело ЮКОСа", может разве что "дело ЮКОСа - 2".