Иностранная пресса о России и не только

"Отмена частной собственности, централизованное планирование, фиксированные цены: 100 лет назад русская революция положила начало одному из величайших экспериментов в истории экономики, который 75 лет спустя продолжился уничтожением системы, мгновенно преобразованной в рынок", - пишет корреспондент итальянской газеты Il Sole 24 Ore Антонелла Скотт. Журналистка побеседовала о послереволюционном столетии с Сергеем Гуриевым, "одним из самых блестящих российских экономистов, бежавшим из своей страны в 2013 году после того, как он дал свидетельские показания в защиту Михаила Ходорковского". Гуриев был ректором Российской экономической школы (РЭШ) с 2004 по 2013 год, а сегодня является главным экономистом в ЕБРР, европейском банке, основанном в 1991 году для помощи реконструкции и развитию Восточной Европы, говорится в статье.

"В эти дни отмечается 100-летие Октябрьской революции. Какие уроки мы можем извлечь из двойного экономического эксперимента, через который Россия прошла за эти годы?" - спросила журналистка.

"Между 1917 и 1991 годами большой социально-экономический эксперимент действительно показал важность частной собственности и конкуренции (как экономической, так и политической) для роста и развития, - ответил Гуриев. - Российская империя до 1917 года во многом имела несправедливое и неэффективное устройство. В некоторых областях Советский Союз улучшил ситуацию, например в том, что касается образования и равенства полов. Также он внес решающий вклад в победу над нацисткой Германией. Но в целом политика Сталина построила репрессивную политическую систему: большой террор внутри страны, агрессия по отношению к соседям. В то же время авторитарная экономика не смогла развить инновации и производительность и в конце концов обанкротилась. Нефтяной бум 1970-х лишь замедлил крах, но не смог его отвратить".

"Постсоветский переход в России был бурным, но во многих смыслах современная Россия - "нормальная" страна: со средним доходом, с преобладанием государства в экономике, с высоким уровнем коррупции, но это не режим, основанный на бесчеловечной идеологии и массовых репрессиях", - отметил Гуриев.

"После 1991 года казалось, что сближение Запада и России неизбежно. Где Запад ошибся в экономическом плане?" - спросила журналистка.

"Я твердо верю в то, что некий "план Маршалла" для России сделал бы социально менее болезненными первые переходные годы. И он сделал бы более вероятным европейское будущее для России", - заявил экономист.

"В то первое десятилетие новой России была ли у вас, хотя бы вначале, иллюзия, что переход к новой экономической модели может иметь успех?"

"Я был и остаюсь оптимистом в том, что касается идеи о демократическом, процветающем и мирном будущем для России", - ответил Гуриев.

"С точки зрения экономики годы Путина разделяют на период роста на волне высоких цен на нефть, последующую рецессию и кризис с 2008 года. Как вы оцениваете работу президента в экономическом плане?" - поинтересовалась Скотт.

"Сложно не согласиться с повесткой экономических реформ, обещанных во время предвыборной кампании 2012 года: мы можем лишь сожалеть, что эти реформы не были воплощены", - заявил экономист.

"Теперь санкции считают чем-то само собой разумеющимся, - отметила журналистка. - Вы согласны с мнением, согласно которому продовольственное эмбарго и другие ограничения могут помочь российской экономике модернизироваться, поскольку ей придется научиться быть самостоятельной?"

"Пока санкции - и риск новых грядущих санкций - тормозят инвесторов, и западных, и незападных. И это, естественно, имеет весьма негативное воздействие на российский экономический рост, - считает главный экономист ЕБРР. - Надежда на то, что китайские инвестиции смогут заменить западные, не стала реальностью. В целом соотношение инвестиций к ВВП все еще равно 21%, это ровно та цифра, что была в 2012 году, когда Путин - только что избранный - пообещал довести ее до 25-27% от ВВП".

"Вы думаете, что сможете вернуться в Россию, если не в нынешних условиях, то в не слишком отдаленном будущем?" - спросила интервьюер.

"Пока я останусь в Лондоне, где у меня увлекательная и ответственная работа в топ-менеджменте банка, который занимается развитием и инвестирует в 37 стран", - ответил Гуриев.