Иностранная пресса о России и не только

Пройдите по Большой рыночной улице мимо лавочек, торгующих янтарными бусами и кавалерийскими саблями, через средневековые ворота польского города Гданьск. Перейдите через дорогу и, двигаясь по направлению к судоверфи, поднимите голову. Когда я сделала так пару дней назад, я увидела огромный плакат с перечнем городов: "Гданьск. Будапешт. Прага. Берлин. Бухарест. София. Киев". Этот список означает, что начавшиеся в 1980-х забастовки на судоверфи в Гданьске, в результате которых зашаталась государственная монополия власти советского блока и создан независимый профсоюз "Солидарность", стали моделью демократических революций, которые пронеслись по Восточной Европе в 1989 году и продолжают сегодня происходить в странах бывшего СССР.

Пройдите еще немного, и вы увидите саму судоверфь. В честь 25-летия основания "Солидарности" тут организована небольшая выставка. Несколько странно выглядит вход на выставку - это корпус судна, декорированный не вполне понятными "мультимедийными" экспонатами. Представленные дальше черно-белые фотографии вызывают больше ассоциаций. На некоторых изображен лидер забастовочного движения Лех Валенса за подписанием соглашения между "Солидарностью" и коммунистическими лидерами Польши. На большинстве фотографий - массовые сцены: тысячи рабочих судоверфи выступают с требованиями, митингуют или, разойдясь по территории, так или иначе проводят время длившейся две недели забастовки.

Но самое примечательное в этом плакате и в этой выставке, наряду с многочисленными конференциями с выступлениями знаменитостей, которые проходят сейчас в Гданьске, - тот факт, что это все вообще имеет место. До недавнего времени было нелегко обнаружить публичные проявления гордости польской демократической революцией. Пять лет назад, в 20-летнюю годовщину основания "Солидарности", гигантские экраны, установленные в Гданьске для трансляции торжественных речей, привлекли человек 50-60, не больше. Далекие от того, чтобы считать себя частью движущей силы мирной революции, прокатившейся от Гданьска 1980 года до Киева 2004-го, большинство поляков связывают крах коммунизма с коррупцией в политике и личными трудностями.

Этот неизбывный пессимизм стал одним из самых больших сюрпризов политической и экономической реформ. В 1980-м или даже в 1989 году никто и подумать не мог, что самая большая сложность перехода от коммунизма к демократии будет связана не с экономикой, а с психологией, что посттоталитарное похмелье в умах людей продержится 15 лет после первых свободных выборов. Даже сейчас, когда экономические проблемы постепенно разрешаются, некогда ветхие города восстанавливаются и перекрашиваются в новые цвета, а страны Восточной Европы вступают в западные институты, ощущение провала, личного и всенародного, осталось. Социологическое исследование уровня "счастья", результаты которого были недавно приведены в журнале Economist, показало, что, несмотря на растущие доходы, поляки все еще считают, что они менее жизнерадостны, чем в прошлом.

Частично это связано с тем, что сам по себе процесс приспособления к новой системе оказался болезненным. Хотя теперь люди зарабатывают больше денег, но и работать им приходится больше и тяжелее, чем раньше. В целом по стране уровень жизни повышается, но уровень жизни некоторых людей повышается значительно более стремительно. В коммунистическую эпоху внешне все были равны: такие привилегии, как доступность иностранных товаров и путешествий, были практически незаметны. Теперь же, когда твой сосед покупает "Мерседес", этого сложно не заметить.

Правда также и то, что демократия, если вы к ней не привыкли, может иногда представлять собой весьма неприглядное зрелище. Приятель из Варшавы недавно рассказал мне о новом телевизионном ток-шоу, в котором представители различных политических течений постоянно кричат друг на друга. Это вам ничего не напоминает? Он сказал, что ему передача в принципе нравится, чего нельзя сказать о его друзьях: "Им кажется, что, когда политики спорят, это выглядит "некультурно".

Кроме того, некоторые моменты этого перехода были откровенно несправедливыми. В подавляющем большинстве случаев на начальном этапе от экономических реформ выиграли вовсе не гданьские рабочие с судоверфи, а их коммунистические начальники, которые конвертировали свое политическое влияние в частную собственность, а потом с помощью денег вернули себе политическое влияние. Серия бесконечных, кажется, скандалов последних лет напомнила людям о том, что не каждый из тех, кто идет в политику, делает это для того, чтобы улучшить жизнь простых граждан. Поскольку их официальные представители - правительство, кабинет министров, депутаты парламента - были далеки от идеала, достойного восхищения, то многие поляки придерживались столь же невысокого мнения о стране в целом, невзирая на статистику экономического роста.

Торжества в Гданьске, возможно, и не знаменуют собой окончания постпереходной депрессии и ненависти к политикам. Но они демонстрируют, что в какой-то степени Рубикон перейден. По крайней мере, некоторые поляки получили какое-то удовлетворение. В честь юбилея 100 тысяч человек собрались на поп-концерте на территории верфи. По всему городу диссиденты, прибывшие с разных концов мира, от Белоруссии до Бирмы, вели дискуссии о том, как лучше провести мирную революцию у себя дома. Представители поколения, пережившего трансформацию страны, как бы они ни отмахивались от этого, обнаруживают, что для своих детей они предмет гордости, а для многих людей в мире - символ надежды.

На это ушло немало времени (об этом надо, кстати, помнить тем, кто болеет за ситуацию в Ираке), но волей-неволей поляки начинают чувствовать, что Польша добилась успеха.