И снова Нью-Йорк. Да, продолжается большая шумиха вокруг скандала в Société Générale. Вновь поднимаются вопросы о своеобразии французской системы, где президент банка, только что бывшего эпицентром беспрецедентного катаклизма, может оставаться на своем посту и разглагольствовать, как будто ничего не произошло. Но за этим пока слишком загадочным делом, которое еще предстоит проанализировать, чтобы разобраться с этой параллельной вселенной неподконтрольных и бешеных финансов, стоит другая мысль - имеющая отношение к этому скандалу, но касающаяся, возможно, гораздо более фундаментальных вопросов: очень странное и внезапно возникшее ощущение, что Америка продается...

Я не говорю: "кризис". Я не говорю, как многие эссеисты в последние двадцать лет: "закат" или "агония". Нет. Я говорю: "продается". В буквальном смысле, по-настоящему продается. Посмотрите, насколько слаб доллар. Как упали биржевые индексы на Уолл-стрит. Посмотрите на руины - в буквальном и фигуральном смысле, - в которые превратились целые районы страны, старые промышленные метрополии вроде Детройта, Кливленда или Баффало, практически все традиционное промышленное оборудование. Посмотрите на сталелитейный завод в Лакаванне, неподалеку от Баффало, который я описал в "Американском головокружении" (American Vertigo): огромный завод, от которого остались лишь пустые ангары, полуразрушенные торчащие трубы и кучи мусора, сквозь которые пробиваются сорняки. Соедините все это в одну картину. И на мгновение представьте себя на месте китайского, арабского или индийского гиганта. Признайтесь, сам собой напрашивается вывод о том, что ведущая мировая экономическая держава, как писал 20 января этого года в New York Times Питер Гудман, "продается со скидкой"...

Когда-то западные промышленники говорили: "У нас есть не только деньги, но и товары и оборудование, на котором они производятся. Мы ищем платежеспособные рынки сбыта". Отсюда план Маршалла для Европы и колоссальные суммы, вкладываемые государствами и международными кредитными организациями в страны третьего мира. Сегодня действует та же логика, только с точностью до наоборот: капиталы есть в Катаре и Индии, в Китае, помимо товаров, находится и основная часть промышленного оборудования. "Мы, катарцы, индийцы, китайцы, ищем, куда вложить капитал, и еще более усердно ищем рынки для производимых нами товаров". Теперь уже Запад является самым большим, самым сказочным, самым платежеспособным из всех рынков, потому что именно на Западе, и особенно в США, живут сотни миллионов потребителей, не просто процветающих, но уже искушенных в обычаях, традициях, практике и религии массового потребления... Парадигма меняется. Непредвиденная ирония системы. Как если бы машина мирового могущества начала рушиться и перестраиваться на наших глазах.

Соединенные Штаты, ясное дело, еще не сказали последнего слова. У них еще долгое время будет оставаться другой источник могущества - существующая на всей планете, включая Китай и Индию, неприкосновенная убежденность в том, что именно американские банки все еще являются самими доходными для капиталов, именно американские университеты готовят лучшие кадры для мировых элит, именно американские ведущие компании являются наиболее плодовитыми и - опять же - наиболее прибыльными источниками инноваций... И, наконец, если вышесказанное верно, нет ничего удивительного в том, что мнимая Империя приспосабливается к прежде зависимым от нее экономикам. Скоро они участят свои атаки - вслед за Morgan Stanley, Merrill Lynch и Citibank - на самые яркие символы американского капитализма. Можно даже предсказать день, когда стоимость рабочей силы в Шанхае или Бомбее повысится настолько, что будет выгоднее "делокализовать" на территорию самих Соединенных Штатов производство товаров, предназначенных для их рынка, и тем самым восстановить структуру американского промышленного производства.

Это ни хорошо, ни плохо, это так. Это другая сторона грядущего миропорядка, еще одна проблема в ряду политических проблем, которые неминуемо возникнут и уже начинают привлекать внимание законодателей, прессы, кандидатов в президенты. Статус суверенных фондов? Соблазн протекционизма? Будут ли и дальше, как в 2005 году, соображения национальной безопасности противопоставляться тому факту, что китайская нефтяная компания приобретает Unocal, а компания из ОАЭ - порт Нью-Йорка? И, наконец, действия всемогущих синдикатов, которые видят, что азиатские конгломераты практически доводят до банкротства их добрые старые компании, а затем предлагают им же купить за ничтожную цену то, что от этих компаний остается? Таковы новые правила игры. Такими будут в условиях грядущей глобализации правила очередного "Нового курса" (new deal).