Кто руководит внешней политикой США? В неделю исторических слушаний в судах, международных саммитов и имперского спектакля, во время которого американский наместник передал суверенитет, ответ на этот вопрос кажется легким. Внешняя политика, как мы все знаем, контролируется теми, кого британцы называют великими и достойными: высокопоставленными судьями и послами, сенаторами и президентами, известными именами и известными лицами.

Однако, если копнуть поглубже главных страниц газет, ответ наклевывается другой. Посмотрите на приводящий в замешательство вопрос о том, кто контролирует американскую политику в отношении Чечни - места хоть и меньшего значения, но все же такового не лишенного. В конце концов, чеченская война - это один из самых кровавых этнических конфликтов в Европе: количество жертв среди гражданского населения приближается к количеству камбоджийских смертей при красных кхмерах. Чечня - это также рассадник исламского терроризма и внесла свой вклад в ослабление демократии в России. Российский президент Владимир Путин пришел к власти на волне античеченского российского национализма.

Теоретически американская политика в отношении Чечни вполне ясна. Хотя мы считаем Чечню "внутренним российским вопросом", мы говорим, что хотим, чтобы война окончилась переговорами, и мы верим в то, что там есть кто-то, с кем россияне могут вести переговоры. Действительно, когда великие и достойные говорят о Чечне, что происходит не часто, они обычно вещают как Стивен Пайфер, помощник госсекретаря по европейским и евразийским делам. В 2003 году, например, Пайфер сообщил Комиссии конгресса по безопасности и сотрудничеству в Европе, что "мы не разделяем убежденности России в том, что чеченский конфликт - это просто и исключительно контртеррористические усилия... Хотя в Чечне сражаются террористические элементы, мы не согласны, что всех сепаратистов можно приравнять к террористам".

Однако имеют ли значение мнения великих и достойных? Перейдем от имперских аллей и залов Капитолийского холма к другой сцене: зал суда в Бостоне, где в прошлом месяце судья по вопросам иммиграции предоставил политическое убежище Ильясу Ахмадову. Это решение не вызвало удивления. Ахмадов раньше был "министром иностранных дел" избранного в ходе выборов умеренного сепаратистского чеченского правительства. С начала российского вторжения в Чечню в 1999 году он находится в ссылке, проповедуя прекращение чеченской войны путем переговоров, и, как сообщается, осуждая терроризм. Если бы ему пришлось возвратиться в Россию, его тем не менее ждал бы арест, и, как указал судья, он "был бы застрелен без предоставления возможности защищать себя на суде, как это случилось с другими членами чеченского правительства".

Однако если великие и достойные признают потребность в умеренных голосах в Чечне, то чиновники министерства внутренней безопасности - нет. Два дня спустя после решения судьи юристы министерства внутренней безопасности оспорили его на том основании, что Ахмадов является террористом. Хотя в апелляции признавалось, что Ахмадов был частью правительства, которое "выступало против" терроризма, в ней также говорилось, что его "действия и комментарии" "содействовали актам терроризма и преследованиям со стороны чеченских сепаратистов" и что на этом основании он должен быть депортирован. Для любого, кто когда-либо слышал, как говорят российские офицеры безопасности, текст апелляции должен был прозвучать как будто он стал творением рук российских спецслужб, а не американских чиновников. Хотят слухи, что Госдепартамент возражал против этой апелляции именно на этом основании.

Однако меня интересует не некая внутренняя битва за влияние между министерством внутренней безопасности и Госдепартаментом, а, скорее, то, что эта странная история рассказывает о том, с какой презрительной беспечностью мы используем нашу собственную власть - в Чечне и в других местах, которые не попадают на первые полосы газет. Мы можем считать эти места не столь уж важными, однако это чувство не взаимно. Напротив, каждая страна мира считает свои отношения с США одним из самых важных вопросов. По всему миру слова американского правительства имеют дополнительный вес. Фразы из апелляции министерства внутренней безопасности будут цитировать в российских СМИ, использовать в других судебных процессах и ссылаться на них как на прецедент. "Посмотрите, американское правительство считает, что Ахмадов - террорист"; или "Посмотрите, американское правительство топит умеренных чеченцев"; или "Посмотрите, американское правительство больше не заботится о правах человека".

Можно привести множество объяснений апелляции министерства внутренней безопасности: возможно, она отражает контакты министерства с российскими силами безопасности; или это попытка Белого дома подлизаться к российскому руководству; или даже простое невежество. Но ни одно из них не является обоснованным. Мы можем не тратить национальную энергию на то, чтобы сделать что-то в Чечне, или национальное внимание на то, что там происходит, но, по крайней мере, у нас должна быть национальная порядочность, чтобы последовательно относиться к чеченцам, которые пытаются достичь мира в своей стране. Вот почему Том Ридж, министр внутренней безопасности, должен дать четко понять, что американское правительство держит свое слово, и немедленно отозвать эту сбивающую с толку апелляцию.