Для тех, кто видит историю как нескончаемую череду сражений между властью и безвластным народом, сегодня - самый волнующий день в календаре. Как ни удивительно, хотя события, которые ассоциируются с Первомаем, за последнюю тысячу лет изменились до неузнаваемости, революционный дух этого дня остался практически прежним. Будь то анархисты XXI века, которые лепят на памятник Черчиллю зеленый ирокез, или средневековые крестьяне, которые всю ночь безудержно совокуплялись в гуще леса, или оксфордская золотая молодежь, которая прыгала с моста Магдалены, день 1 мая всегда сопровождался дикими выходками. И это несмотря на энергичные усилия, которые правительства разных стран много веков прикладывают к подавлению этих безобразий. Даже в самых упорядоченных обществах, судя по всему, существует потребность выпустить пар раз в год: это как предохранительный клапан для недовольства, которое бурлит на дне и волей-неволей накапливается.

Так было с самых первых празднований Первомая. Сначала это был древний языческий обряд - кельтский весенний праздник Белтайн, праздник бога огня, который церковь так и не сумела перекроить для своих целей. Позднее этот праздник превратился в ежегодное буйство - и в городах (сохранились знаменитые воспоминания о разгуле лондонских подмастерьев в 1517 году), и в особенности в сельской местности. Традиция "приветствовать май", отправляясь ночью в лес для сбора цветов, превратилась в повод для диких оргий.

Нам это известно потому, что начиная с середины XVI века праздник Первого мая так возбуждал пуритан, что они извели тонны чернил и море энергии, сурово осуждая веселящихся пейзан, - благодаря чему мы узнали множество полезных подробностей относительно того, как собственно проходили празднования. Филипп Стаббс в своей работе под дивным названием "Анатомия злоупотреблений", опубликованной в 1883 году, описывал, как "молодые мужчины и девицы, старые мужи и жены бежали ночью в лес", и указывал, что "редкая девица возвращалась оттуда неоскверненной".

Для Кромвеля это было чересчур. Человек, который отменил Рождество, был едва ли склонен терпеть ежегодную оргию с участием поголовно всей рабочей силы английского сельского хозяйства. "Приветствие мая" отменили, а вместе с ним и майские шесты - украшенные стволы деревьев, которые с XIII века были приметой каждого города. С точки зрения пуритан в них было слишком много фаллического.

Запрет Кромвеля был первым авторитарным подавлением в истории Первомая. Хотя старые обычаи вернулись после Реставрации, некоторая боязливость сохранилась. Потом ворвалась Промышленная революция, и в ходе урбанизации Англии были утрачены почти все традиции. Символично, что место проведения Майской ярмарки (в XVII веке длившейся 16 дней, полных порока и продажности) превратилось в район Мэйфейр, самый спокойный район в Ганноверской Англии.

Наконец настала викторианская эпоха и, разумеется, сделала с Первым мая то, что она сделала с Рождеством: окутала праздник святостью и сентиментальностью, превратив в невинную детскую игру. Даже майский шест был лишен сексуального подтекста - после 1830 года его стали украшать длинными лентами, которые аккуратно заплетали в косы танцующие детишки.

Однако дух Первомая неистребим. Даже когда викторианцы пытались выхолостить его в Англии, американцы модифицировали его по-своему, превращая в нечто не менее опасное. В 1886 году пролетарии по всей Америке выбрали 1 мая для того, чтобы устроить забастовку с требованием 8-часового рабочего дня. Забастовка переросла в неприятную заваруху. Чикагская полиция расстреляла четверых участников. Потом в полицейских бросили бомбу, которая убила одного полицейского и ранила 70. Восемь известных анархистов приговорили к смертной казни за это преступление, хотя на месте преступления был всего один из них. Четверых казнили. В память о них профсоюзы всего мира сделали 1 мая праздником трудящихся.

Однако даже этот ярко выраженный жест против хозяев жизни в последующие несколько лет был "приручен" властями. Советский режим твердой рукой превратил первомайские демонстрации в СССР и странах-сателлитах из спонтанной дани памяти мученически погибшим рабочим в свою противоположность - в бодрый парад, прославляющий государственную власть. Казалось, что старая концепция 1 мая как дня подлинного восстания народа окончательно потерпела крах.

Отнюдь! Яростные протесты антиглобалистов в последние несколько лет, возможно, нравятся не всем, но они определенно соответствуют духу возмутителей спокойствия прошлых лет. Традиции выступлений против истеблишмента 1 мая живут и здравствуют. И они распространяются по планете. В прошлом году в Германии 1 мая проходили демонстрации против жадности корпораций, в Макау - против коррупции, в США - против антииммигрантских законов, в Белоруссии - против заключения в тюрьму лидера оппозиции, в Бангладеш - против условий торговли одеждой, а в России - против Путина. Хотя я разделяю не все эти требования, но в мире, где простой народ все больше оттесняется от принятия решений, не помешает бросить власти вызов гневно, громко и бурно, по крайней мере раз в году. Пусть 1 мая как можно дольше остается, как бы это сказать, узаконенным переполохом.

Жаль, правда, что в наши дни празднество не включает в себя всенародную сексуальную оргию на лоне природы. Битье стекол в McDonald's и вполовину не так весело.