Спросите бизнесменов в Москве или Санкт-Петербурге, что они думают о Владимире Путине, и ответ вы услышите только один: "Я занимаюсь бизнесом, а не политикой".

Не удивительно, что они так реагируют. В прошлый понедельник пошел второй год с тех пор, как самый богатый человек в России Михаил Ходорковский посажен в тюрьму. Его нефтяная империя ЮКОС сгибается под тяжестью налогового бремени, которое может дойти до 10 млрд долларов, а правительство, похоже, намеревается ренационализировать увесистую долю нефтегазовой промышленности, на долю которой приходится 70% экономического роста страны.

Любимое орудие Путина, "Газпром" уже является самым крупным в мире производителем газа. Вот-вот "Газпром" поглотит "Роснефть", принадлежащую государству нефтяную компанию, занимающую седьмое место в России по производству нефти, но второе место по запасам газа после самого "Газпрома".

Настоящее преступление Ходорковского, как считают многие, - политическое, и заключается оно в финансировании либеральных антикремлевских партий. Не исключено, что он питал также амбициозные надежды самому баллотироваться на должность президента. Но в результате переполоха, начавшегося с его ареста, государство получает 51% акций "Газпрома", который уже, возможно, является самой большой в мире компанией, даже до поглощения части ЮКОСа.

Другая тенденция, из-за которой деловой мир не торопится вмешиваться в политику, это блицкриг по централизации власти в Кремле. Если Путин сделает по-своему, то губернаторы на местах будут назначаться из Москвы, а не избираться в регионах. Депутаты по одномандатным округам избираться не будут - на смену придут партийные списки, что тоже считается движением к уничтожению оппозиционных движений. Более того, критики президента не могут высказать свои взгляды по телевидению, потому что все телевизионные каналы подчинены Путину.

Все эти инициативы имеют политические основания, самое недавнее из которых связано с кровопролитным захватом школы в Беслане, но их последствия - сугубо экономические, причем не обязательно запланированные.

"Ошибка Запада в том, что они воспринимают государство как всеобъемлющую власть, - говорит один иностранный банкир. - На самом деле она плачевно слаба".

Эта слабость способствовала атмосфере кризиса, и Путин, бывший агент КГБ, окружил себя людьми с таким же прошлым: националистически настроенными персонажами, поднявшимися к вершинам власти через спецслужбы и бюрократические институты советских времен, которых контролируемая государством промышленность устраивает куда больше, чем частное предпринимательство. Многие из подобных настроений разделяют обычные россияне. В результате популярность президента возросла, а бизнесмены утратили душевное равновесие.

"Я не думаю, что будет новый ЮКОС, - говорит банкир, - но ощущение угрозы есть. Сегодня существует сложность с определением, когда нужно обращаться за специальным разрешением, а когда нет. Поэтому многие ищут благословения со стороны власти без надобности".

Один из самых богатых людей России, который категорически отказался, чтобы здесь фигурировало его имя, считает, что было совершенно естественно получить одобрение правительства в связи с масштабным объединением сибирского предприятия с британской компанией ВР. "Это была самая крупная сделка в истории России, более значительная, чем продажа Аляски в XIX веке", - подчеркнул он.

Но другие иностранные компании, ощутившие необходимость искать одобрения властей, были встречены с недоверием. А обвинения Ходорковского в "лоббировании" еще усилили недоумение относительно того, как следует себя вести представителям бизнеса.

Автократический и отстраненный образ Кремля не упрощает ситуацию. "Единственный государственный стандарт - это личная лояльность президенту, - говорит один петербургский предприниматель. - Цель - это концентрация политической власти, но вслед за этим пришла власть над экономикой, а они не знают, что с этой властью делать".

По мнению Алексея Моисеева, экономиста из независимого инвестиционного банка Renaissance Capital, во всех сферах правительства Путина прозрачность уменьшилась. "Правительство Путина было гораздо более открытым во время его первого срока, но после переизбрания все стало намного хуже", - сказал он.

В то время как российские бизнесмены настаивают, что ЮКОС был единичным случаем, они практически не имеют доступа к власти и у них нет представления о том, как принимаются решения. Некоторые принятые решения вызывают волнения, например, десятикратное увеличение заработной платы для аппаратчиков, происходящее на фоне многочисленных примеров бездействия, задержек обещанных реформ национальных монополий, в частности телекоммуникационных.

Кое-кто успокаивает себя, говоря, что, несмотря на выдвижение бюрократов, чей профессионализм под вопросом, Путин имеет в своей команде и либеральных экономистов, таких как Андрей Илларионов. Но в пятницу другой старший экономический советник президента Игорь Шувалов предупредил нефтяные компании, что и им могут быть предъявлены счета на уплату долгов по налогам. Насколько его слова подкреплены властным авторитетом? Можно только догадываться.

Ирония ситуации в том, что частично благодаря эффекту дела ЮКОСа мировые цены на нефть подскочили и в российскую экономику, базирующуюся на энергетическом сырье, хлынул денежный поток. Правительство получило на руки огромный профицит, но единственное, что оно сделало с притоком фондов, это повысило расходы на военный цели - на 35% после Беслана - и выплатило иностранные долги.

Правительство еще не пересмотрело ориентиры в макроэкономике, которые включают снижение инфляции до 11% в нынешнем году и до 7% в 2005-м, а также ослабление рубля. Это кажется абсолютно нереалистичным даже при гораздо более низких ценах на нефть, чем те, которые предсказывает большинство аналитиков. "Эффект ЮКОСа", по некоторым ожиданиям, может привести к утечке капитала на сумму до12 млрд долларов, а тем временем банковский сектор еще не до конца оправился от миникризиса, пережитого в мае.

И все равно в Москве царит атмосфера стремительного роста, и иностранцы жаждут вкладывать сюда свои средства. Одно из ярких проявлений бума - обилие казино. "Конкуренция еще довольно низкая, и иностранцы, которые в другом месте потерпели поражение, могут здесь преуспеть, - говорит Олег Тиньков. - Со временем это закончится, но сейчас мы в той стадии, когда всякий, кто хочет заработать, может это сделать. Это последний рубеж".

В прошлом "челночник", курсировавший между Варшавой и Москвой, Тиньков теперь владелец сети модных ресторанов с собственными мини-пивоварнями. Он экспортирует свое пиво в США и Швейцарию.

В этом климате "управляемой демократии" и экономической лихорадки идет поиск по всему миру страны, которая могла бы выступать в качестве модели для будущего России. Привлекают внимание два фаворита: Чили при генерале Пиночете (будем надеяться, из-за смелых экономических реформ, а не из-за нарушений прав человека) и Малайзия Махатхира Мохамада - пример сырьевой экономики, которой удалось преобразоваться в промышленную. Часто упоминают Турцию и Бразилию, а вот Китай, самый, пожалуй, очевидный пример, отвергают, не в последнюю очередь из-за разрыва в количестве населения.

Пессимисты опасаются, что самая вероятная параллель - это Индонезия Сухарто. Она тоже сидела на нефтяном кладе и вынашивала разумные планы по инвестициям в промышленность, но в итоге скатилась к коррумпированной диктатуре, которая распределяла миллиарды долларов неэффективным, спонсируемым государством предприятиям. Может ли Россия пойти по тому же пути? Рулетка все еще вертится, шарик еще не выпал.