Хватит! Кмара! Около двух лет назад именно с этим словом на устах и с розой в руке грузинский народ восстал против кланового и коррумпированного режима Эдуарда Шеварднадзе. Жителям Грузии, 70 лет жившей под советским игом, огромная надежда на демократию, свободу и справедливость позволила вновь обрести гордость за себя и веру в будущее. В постсоветском пространстве поднималась волна демократизации. Западные демократии увидели мужественную, мирную страну, стремившуюся к свободе в ее западном понимании.

Президент Франции сделал тогда исключительный дипломатический жест, который останется для Грузии беспримерным доказательством дружбы и веры в ее демократическую судьбу. Он согласился, чтобы я отправилась в Грузию в качестве министра иностранных дел страны. С моей точки зрения эта необычная миссия подразумевала две задачи: использовать мой технический опыт и изменить работу грузинского министерства, весьма далекую от демократических норм.

Опыт, полученный мной за 30 лет работы в дипломатическом ведомстве Франции, я поставила на службу внешней политики, призванной ввести Грузию в Европу и западное сообщество. Для решения этой задачи я должна была перевести работу министерства на европейские принципы и стандарты, а следовательно, начать борьбу с главным злом постсоветской Грузии - системной коррумпированностью власти.

Именно мое нежелание закрывать глаза на эту практику, моя твердая позиция в том, что касалось второго аспекта моей миссии, привели к событиям, ускорившим наступление последнего акта. Этим последним актом стали слушания на парламентских комиссиях, как две капли воды напоминавшие сталинские процессы, и запрос о моей отставке - переданный премьер-министру и утвержденный президентом, который в свое время позвал меня.

Что ставилось мне в вину? Если верить официальным заявлениям, то причиной моей отставки был недостаток профессионализма (не оскорбление ли это в адрес Франции, давшей мне образование?). На самом же деле одной из непосредственных причин было то, что мое руководство министерством препятствовало обычной практике использования посольств для совершения незаконных сделок.

Но главная причина заключается в другом. Грузия стоит на перепутье. Сегодня остатки прежней тоталитарной системы ведут последний бой против демократии, неизбежность победы которой они прекрасно понимают. Последний кризис не является признаком ослабления демократического процесса: напротив, это доказательство его жизнеспособности. Сама жесткость реакции со стороны групп, воплощающих собой прежнюю систему, доказывает остроту этой последней битвы.

Вот почему я приняла решение остаться в Грузии, чтобы служить демократии, ведущей борьбу с остатками коммунизма, возглавив общественное, гражданское и политическое движение.

Установление демократии после выхода страны из тоталитаризма проходит в три этапа: это утверждение личных свобод, демократическое созревание населения и создание гражданского общества, контролирующего действия власти.

У демократии в Грузии есть здоровые "легкие": достаточно зрелое в демократическом отношении население. Оно осуществило революцию, избежав насилия. Оно принимает широкое участие в выборах, проявляет бдительность в отношении любых манипуляций. Что касается общественного мнения, то оно осознает свою значимость и не упускает возможности пользоваться демократическими свободами, которых оно добилось. Оно заявляет о себе манифестациями и петициями, а граждане пользуются различными техническими средствами (интернетом, мобильной связью) для обмена мнениями.

Население обсуждает политическую жизнь, но пока не является ее участником. Грузины считают, что политика им не принадлежит, что это прерогатива узкой группы лиц. Этот рефлекс, унаследованный от коммунистической системы, которая лишила людей любой инициативы и чувства ответственности, мешает народу стать силой, контролирующей власть. Именно из-за этой пассивности кланы с их старыми методами еще имеют возможность узурпировать власть.

Поэтому я в своей деятельности буду выполнять сразу три миссии: поддерживать гражданское движение, организовывать его и помогать гражданскому обществу быть гарантом демократической практики власти. Этот процесс должен позволить населению перейти от критического наблюдения к суверенному правлению.

Ибо что мы видим в отсутствие активности населения? Кланы, в которые объединяются бывшие кадры советского режима и мафиозные группировки, остаются в коридорах власти. Понимая, что население уже нельзя обмануть и что рано или поздно им придется уйти, они еще крепче цепляются за власть.

Чтобы положить конец этому положению, население должно осознать, что политика принадлежит ему, а не является вотчиной так называемых профессионалов, что оно должно взять свою судьбу в собственные руки. Таким образом, демократия является одновременно и высшей целью, и "освоением" народом своих государственных функций.

Будущее Грузии и "революции роз" касается всего постсоветского пространства, России и Европы. Успех или поражение демократизации в Грузии послужит вдохновляющим примером или для народов, или для клановых режимов. Сегодня мы это видим на Украине, ставшей жертвой такого же конфликта между народом, преисполненным надежд, и властью, которой трудно порвать с прошлым.

То, что произойдет в Грузии, покажет существующим режимам неизбежность установления демократии и краха системы, основанной на обмане населения. В этом заинтересована Европа. Установление прочной демократии в Грузии послужило бы началом создания пространства стабильности, процветания и демократии на границах Европейского союза.

"Революция роз" проложила дорогу к демократии. Нельзя допустить, чтобы она была вновь узурпирована или поставлена под вопрос. Народ, совершивший революцию, хочет жить в условиях демократии и показывает это ежедневно. Франция и Европа не должны этого забывать. Оставаясь в Грузии, я буду сотрудничать с единственным партнером - грузинским народом - и его демократической волей.