Я живу в Москве с октября 1992 года, и каждый месяц на протяжении 16 лет кто-нибудь глубокомысленно заглядывал мне в глаза и говорил: "Следующие три месяца - критический период".

Теперь многие говорят, что положение "по-настоящему критическое".

Нынешние угрозы стабильности и экономическому развитию России обусловлены как внутренними, так и внешними причинами. Но в последнее время Россия сосредотачивалась в основном на угрозах извне и лишь несколько дней назад изменила свой подход.

Массированный обвал московского фондового рынка сократил капитализацию компаний почти на 700 млрд долларов и повлек за собой временную отмену торгов на биржах на два дня. Это событие заставило понять, что нужно заниматься внутренними проблемами.

До прошлой недели в Москве чувствовалось определенное Schadenfreude (злорадство) по поводу нарастающего как снежный ком финансового кризиса в США, где в сложном положении оказывается одно финансовое учреждение за другим. Однако после смешков над американскими проблемами люди неохотно осознали, что проблемы с невыплатой ипотеки в Майами каким-то образом сказываются на стоимости активов в Москве. Взаимосвязанный характер планеты в XXI веке в сочетании с болезненными воспоминаниями о финансовом кризисе 1998 года в России создают нервозную атмосферу.

Страна, которая клялась, что иностранные кредиторы больше никогда не будут диктовать ей свою волю, теперь чувствует себя жертвой гипотетической финансовой некомпетентности Запада.

Тот факт, что российское правительство не замедлило принять ответные меры, откликаясь на свежие новости с финансовых рынков, указывает: Россия не хочет оказаться в той же категории.

Но, несмотря на статистические данные в заголовках, а также проблемы, с которыми, по-видимому, столкнулись некоторые так называемые "минигархи", и даже тот факт, что один из местных банков, вероятно, оказался в сложном положении, российский рынок крайне изменился по сравнению с 1998 годом.

Экономические показатели до сих пор выглядят вполне здоровыми, если поместить их в надлежащий контекст. К примеру, не стоит забывать, что финансовые резервы России до сих пор третьи по величине в мире.

Даже в пессимистических сценариях рост, возможно, замедлится с 8% с лишним до "всего лишь" 5%, между тем как по распространенному прогнозу он составит 7%. Рост фиксированных инвестиций замедлился с более чем 20% до примерно 16%.

Но представление России о том, что она правомерно вернулась в высший эшелон мировых держав, должно опираться на крупные инвестиции в ее инфраструктуру, жилье, промышленную базу и так далее.

Для столь масштабных капиталовложений понадобится иностранный капитал, и россияне это знают. Поэтому они являются "заинтересованным акционером" в том, что касается глобальной финансовой стабильности.

Поэтому западные инвесторы вслух задаются риторическим вопросом: зачем в это трудное время подливать масла в огонь? Зачем подрывать позиции России в глобальной конкуренции за капиталы, осуществляя дестабилизирующие корпоративные конфликты и военные авантюры? Перефразируя гимн Стинга времен холодной войны, скажу так: "инвесторы надеются, что русские тоже любят свои рынки".

Не вдаваясь в детали, отвечу так: россияне действительно обеспокоены недавним обвалом российского фондового рынка и текущим кризисом ликвидности.

Правительство сделает то, что в его силах, чтобы смягчить последствия грузинской войны и глобального кредитного кризиса для рынков, заверяя инвесторов и предоставляя ликвидность.

Однако прошедший месяц также научил нас следующему: в случаях, когда Россия считает, что имеет коренные стратегические интересы - а, по-видимому, именно так воспринимает российское руководство ее роль на Кавказе - стабильность финансовых рынков в расчет не принимается.

Это крайне важно для установления текущего соотношения между рисками и прибылями для инвестиций в Россию, поскольку отношения России с другими частями того, что она именует "ближним зарубежьем" - в основном бывшими республиками СССР - движутся по неясной траектории. Если грузинский кризис не выйдет за пределы Кавказа, то дисконтный фактор, применяемый инвесторами к России, все же будет содержать повышенные надбавки за политический риск, но жизнь российских инвесторов вернется в "нормальное русло".

Если же напряженность в отношениях между Россией и Западом распространится, захватив Украину или страны Балтии, то выразить риски количественно будет невозможно и инвесторы предпочтут обождать.

Чарльз Райэн - глава московского отделения Deutsche Bank