Российское военное вмешательство "происходит во многом в том же духе, что и начало вторжения в Афганистан в 1979 году: надо поддержать марионеточный режим, чтобы заблокировать любые притязания США и продемонстрировать, что Кремль своих не бросает. Больше, чем денег или власти, Путин жаждет уважения. Уже близок унизительный конец его украинской интервенции. Сирию, его оплот в Средиземноморье, надо удержать", отмечает Роджер Бойз в The Times.

"Путин рассчитывает, что Запад и арабские страны не смогут вести войну на три фронта - против Асада, "Исламского государства" (запрещенной в РФ организации. - Прим. ред.) в Сирии и ИГИЛ в Ираке. И, по его расчетам, ему остается только вмешаться - и Запад уйдет с дороги. Тем временем за Асада одни иностранные ВВС бомбят умеренную оппозицию, а другие - ИГИЛ, - рассуждает Бойз. - Однако Путин мог и просчитаться. Долгая афганская война обескровила советскую экономику, а сирийская война может покалечить российскую, которой уже досталось от падения цен на нефть. Красной армии понадобилось десять лет, чтобы унести ноги из Афганистана. В Сирии мы вступаем в восточно-западную трясину, из которой не выберемся значительно дольше".