(...) "Порочная война между Азербайджаном и Арменией из-за спорного горного анклава Нагорный Карабах пришла к напряженному перемирию, поддерживаемому хорошо вооруженными российскими военными. Для России (...) роль миротворца - это изменение - новое испытание и возможность для страны, изо всех сил пытающейся сохранить свое влияние на постсоветских территориях", - пишет The New York Times.

"Они говорят, что все будет хорошо, - рассказывает 67-летняя Светлана Мовсесян, этническая армянка, которая осталась в столице Нагорного Карабаха Степанакерте даже после того, как чудом избежала азербайджанского удара на рынке, где она продает сухофрукты и мед. - Я верю во Владимира Владимировича Путина".

"Именно Путин, президент России, по общему мнению, остановил войну, которая унесла жизни тысяч этой осенью в самых ожесточенных боях, которые Южный Кавказ видел в этом столетии. Но он сделал это, отойдя от схемы железного кулака, которую Россия использовала в других региональных конфликтах в постсоветский период, когда она осуществила военное вмешательство в Грузию и на Украину, вторгшись и аннексировав Крым. Эта тактика, которая внесла свой вклад в то, что эти страны превратились в непримиримых противников России, похоже, вышла из моды в Кремле, который, по мнению аналитиков, все чаще применяет более тонкое сочетание мягкой и жесткой силы", - говорится в статье.

"Более легковесный подход Кремля проявился и в недавнем восстании в Белоруссии, когда Россия воздержалась от прямого вмешательства и предложила лишь умеренную поддержку президенту Александру Лукашенко, насилие которого против протестующих приводило население в ярость", - напоминает газета.

"В переговорах о прекращении недавней войны Путин опирался на угрозу российской военной мощи, вынуждая пойти на уступки обе стороны в конфликте, но завоевав определенную меру неохотного доверия в соперничающих лагерях. У России есть союз о взаимной обороне с Арменией, но Путин настаивал на том, что он не распространяется на Нагорный Карабах. Он поддерживает тесные личные связи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Эта стратегия, похоже, принесла немедленные дивиденды, предоставив Кремлю военный плацдарм в регионе и прочно включив Армению в сферу влияния России, не отталкивая при этом Азербайджан", - пишет The New York Times.

"Это возможность сыграть роль миротворца в классическом смысле слова, - говорит Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам, исследовательской организации, близкой к российскому правительству. - Я хочу надеяться, что мы наблюдаем процесс обучения и изменения в российской стратегии на постсоветском пространстве".

(...) Путин и ранее пытался добиться прекращения огня, говорится в статье. "В ту ночь Азербайджан случайно сбил российский вертолет, что потенциально могло дать Москве повод для вмешательства. По словам нескольких человек, проинформированных по этому вопросу в столице страны, Баку, президент России предъявил Алиеву ультиматум: если Азербайджан не прекратит свои операции после захвата Шуши, вмешаются российские военные, - сообщает The New York Times. - Той же ночью ракета неизвестного происхождения попала по открытой местности в Баку, не вызвав никаких ранений, согласно азербайджанским источникам. Некоторые подозревали, что это был сигнал из России о том, что она готова вмешаться и способна нанести значительный ущерб. Через несколько часов Путин объявил о мирном соглашении, и Алиев по телевидению объявил о прекращении всех боевых действий. Премьер-министр Армении Никол Пашинян сказал, что, столкнувшись с перспективой еще большего кровопролития на поле боя, у него не было другого выбора, кроме как пойти на это".

"Алиев назвал сделку победой - Азербайджану была возвращена вся территория, контролируемая Арменией в Нагорном Карабахе, за исключением небольшой части. Но ему тоже пришлось пойти на компромисс: около 2000 российских военнослужащих, действующих в качестве миротворцев, теперь будут размещены на территории Азербайджана. Это стало стратегическим преимуществом для России, обеспечивающим Москве военный плацдарм к северу от Ирана, но также и риском, потому что российские военные оказались в центре одного из самых трудноразрешимых этнических конфликтов в мире", - пишут авторы публикации.

"Я не знаю, чем это закончится на этот раз, потому что на Кавказе нет хороших примеров российских миротворцев, - заявил Азад Исазаде, служивший в министерстве обороны Азербайджана в 1990-е годы. - Я беспокоюсь, чем это закончится".

(...)

"Россия не хочет оставлять это в покое. Им нравится это замороженное государство, - считает Фарид Шафиев, бывший дипломат и директор финансируемого государством Центра анализа международных отношений в Баку. - Они собираются вмешиваться".

"Но сделка с Путиным, похоже, соответствует планам Алиева - только отчасти, потому что азербайджанские силы уже были на последнем издыхании и перед ними маячила перспектива более жестких зимних боев , а также дополнительное бремя управления враждебным этническим армянским населением, заявил один аналитик.

"Не думаю, что Алиева нужно было долго убеждать, - считает Томас де Ваал, старший научный сотрудник Carnegie Europe. - Он ценит свои отношения с Россией".

"Для армян, многие из которых в последние годы стремились наладить более тесные связи с Западом, война стала резким напоминанием о том, что Россия по-прежнему критически важна для их безопасности. Поскольку главный союзник Азербайджана, Турция, представляет то, что многие армяне считают экзистенциальной угрозой, армяне вернулись "к нашей позиции по умолчанию: рефлексивному восприятию России как спасителя", - говорит Ричард Гирагосян, политолог из Еревана, столицы Армении. Именно Россия предоставила убежище армянам и воевала с ними против Османской Турции во время геноцида армян, начавшегося в 1915 году".

"Сейчас Армения еще более прочно закреплена на российской орбите, с ограниченными возможностями и еще меньшим пространством для маневра, - указывает Кирагосян. - Будущая безопасность Нагорного Карабаха теперь зависит от российских миротворцев, что дает Москве рычаги воздействия, которых у них не было".

"В мирном соглашении от 9 ноября ничего не говорится о долгосрочном статусе территории, а этнические армяне, которые возвратились в свои дома на автобусах под наблюдением российских миротворцев, говорят, что не могут представить себе жизнь в регионе без защиты России. На дороге от Степанакертского военного училища, где сейчас расположено российское командование, 67-летний Владик Хачатрян, этнический армянин, отмечает, что по Степанакерту ходят слухи, дающие ему надежду на будущее", - говорится в статье.

"Скоро мы получим российские паспорта, - говорит он. - Мы не сможем выжить без России".

"Напротив Степанакертского рынка, в номере 6 гостиницы Нвера Микаеляна, более чем через неделю после окончания войны бурые пятна крови все еще покрывают простыни. На изголовьях висят боксеры и полотенца последних гостей номера, изрешеченные шрапнелью от азербайджанской бомбы, разорвавшейся в октябре. Вторя другим этническим армянам в этом районе, Микаелян видит один четкий путь к прочному миру: Нагорный Карабах становится частью России. Идея кажется неправдоподобной, но на протяжении многих лет ее выдвигали политические деятели в России и Нагорном Карабахе, хотя и не Путин".

"А что еще делать? - вопрошает Микаелян, еще раз взглянув на взорванную дверь гостиничного номера, оторванный от стены телевизор и кровавые следы, все еще покрывающие третий этаж. - Европейский Союз ничего не делает. Американцы ничего не делают".