Уголовное делу против бывшего главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и обвиняемого вместе с ним Платона Лебедева было заведено по политическим причинам, считает бывшая судья московского городского суда Ольга Кудешкина. Она требует проведения международного следствия. С ней беседовал Манфред Квиринг.

- Михаил Ходорковский и Платон Лебедев осуждены. Заявленная ими апелляция имеет шансы на успех?

- Я в течение 20 лет была судьей на процессах по гражданским и уголовным делам. Учитывая характер данного случая и ситуацию в московском городском суде, я думаю, что апелляционное производство по этому делу будет вестись только управляемыми судьями, теми, которые знают, что приговор должен остаться в силе.

- Как вы в целом оцениваете этот процесс?

- После того как я ознакомилась с доказательствами, которые были опубликованы в интернете как стороной Ходорковского, так и генеральной прокуратурой, у меня появились серьезные сомнения по поводу того, что это дело может вестись объективно и в соответствии с законом, что оно не было заказано и не имеет политической мотивировки. После того как я посетила Мещанский зал суда, у меня не осталось никаких сомнений. Это дело носит заказной характер и имеет политическую подоплеку.

- Что заставило вас сделать такой вывод?

- Судебный процесс был вроде бы открытым. Однако здание суда было оцеплено, простых граждан туда не пропускали. Журналистов, не имеющих специального разрешения суда тоже, хотя на открытых процессах такой практики не предусматривается. А там, где официально разрешено было проводить демонстрации, были поставлены ремонтные машины. Все как при советской власти.

- Вы считаете судебный приговор противозаконным. Почему?

- Приведу пример. Во всем мире, у нас в том числе, вексель считается ценной бумагой. Мне не понятно, как такая опытная судья, как Ирина Колесникова, может использовать тот факт, что налоги платились не деньгами, а векселями, как доказательство неуплаты налогов. Тогда оплата векселями была абсолютно легальной. Предъявляя вексель к оплате, налоговые службы получали больше денег, чем было необходимо для погашения налоговой задолженности. Налоговые службы официально возвращали оставшиеся деньги, а суд расценивает принятие этих денег как кражу государственных средств. Я понимаю это так, что был заказ власти, которая сидит за Кремлевскими стенами. Этот заказ не зависел от того, были доказательства вины или нет. Если нет, то их нужно было сфабриковать.

- Что касается векселей и возвращения лишних денег, оставшихся после уплаты налогов, то здесь правила игры устанавливали налоговые службы?

- Конечно, они были согласны, они возвращали деньги. В других случаях они устанавливали цены на акции и фабрики. Если это противозаконно, то почему они тоже не сидят на скамье подсудимых?

- У Ходорковского есть шанс в скором времени выйти на свободу?

- Придет время, и приговор Ходорковскому и Лебедеву будет отменен. Будут выяснены все обстоятельства, связанные с делом ЮКОСа. Если этого не произойдет, то о демократии и справедливости в России не может быть и речи.

- Как вы считаете, это каким-то образом затрагивает иностранных граждан?

- В такой ситуации правовой незащищенности, при отсутствии малейших признаков справедливости очень опасно делать бизнес в России. Никто не может гарантировать, что то, что произошло с ЮКОСом, не повториться с другими предприятиями.

- Какую роль может сыграть Европейский суд по правам человека в деле Ходорковского-Лебедева?

- Он должен помочь. Если он установит, что в деле Ходорковского и Лебедева было нарушено право на честный и открытый процесс, то российские представители гражданского общества и политики смогут развернуть активную деятельность. Они тогда смогут потребовать, чтобы организаторы этого сфабрикованного дела были привлечены к ответственности. Я выступаю за международное расследование.

- Обвиняемые сидели в стальной клетке. В России не действует презумпция невиновности?

- Этого потребовала судебная охрана в 90-е годы, когда были попытки побега. Однако к этому нужно прибегать только, когда речь идет о тяжелых преступлениях, о рецидивистах. Но не тогда, когда рассматривается дело о неуплате налогов.