Возвращаясь в прошлое России, Путин, возможно, ставит под удар ее будущее

Византийская империя пала в 1453 году. Но в России об этом ни за что не догадаешься: Владимир Путин ведет себя так, словно XV век так и не закончился, сам он, Путин, - прямой потомок византийских царей, а Москва остается "Третьим Римом", которым провозгласила себя в 1472 году.

Совсем как правители Византии многовековой давности, Путин и его сторонники говорят о сегодняшней России как о богоизбранной державе, предназначение которой состоит в том, чтобы сопротивляться упадку и разрушению, идущим с Запада. Гербовый "двуглавый орел", впервые принятый в России примерно во времена гибели Византии, после 1991 года был возрожден в качестве государственного герба, который вновь должен олицетворять мечту России о господстве над Европой и Азией.

При Борисе Ельцине образ двуглавого орла эксплуатировался мало, но в путинский период его значимость сравнялась с ролью красной звезды при коммунистическом режиме. О Византии и ее символике говорят на ток-шоу, утверждая, что с величия этой империи должна брать пример Россия, дабы расцвести в будущем; солидные бородачи - православные священники - читают проповеди о том, что, если Россия желает стать великой, ей следует заглянуть в прошлое христианской страны, ее предшественницы. Часовой документальный фильм под названием "Гибель империи. Византийский урок" был много раз повторен по российскому государственному телевидению и живо обсуждался всей Москвой.

За всей этой ностальгией по Византии стоит довольно откровенный подтекст - мысль, что Россия может (и должна) существовать только в оппозиции к Западу, который гипотетически ненавидел Византию в прошлом точно так же, как сегодня ненавидит ее духовную наследницу - Россию.

Но все это - праздные мечтания. Старые идеи и символы, которыми Путин пользуется для повышения самооценки России, больше не соответствуют сегодняшним реалиям глобального мира. Не отражают они и нынешних возможностей России. Да, двуглавый орел когда-то олицетворял мощь империи. Но сегодня он кажется скорее эмблемой раздвоения личности, которым страдает страна, безнадежной попыткой скрыть чувство глубокой неуверенности в себе - нервозность бывшей сверхдержавы, разрывающейся между старым и новым мирами.

Истина в том, что сегодня Россия - это и не государство державного типа (каковым была старая Российская империя), и не государство всеобщего социального обеспечения (каковым был ныне покойный СССР), но нечто среднее между этими двумя моделями - она бесславно проедает доходы от торговли энергоносителями и сырьем. И желание сохранить это государство-рантье в его нынешнем виде (скрытое под мифическим маскарадным костюмом великой Византии) помогает объяснить недавний балаган с передачей власти в начале мая, когда Путин пересел из президентского кресла в премьерское, а бывший первый вице-премьер Дмитрий Медведев вступил в должность президента.

Эти перестановки - по сути, Путин и Медведев просто поменялись офисами - отличались просто-таки византийской таинственностью, точно передача власти от одного царя другому, без четких объяснений относительно того, какую пользу это принесет обществу.

За несколько недель, истекших после инаугурации, россияне отчаянно пытаются расшифровать тайный смысл шагов Кремля. Начнет ли Медведев руководить страной по праву, провозгласив свою независимость и превратившись в лидера типа Хрущева или Горбачева, а не нового Сталина или Брежнева? Надеется ли Путин через четыре года вернуться на президентский пост в России? Как понимать продолжающиеся кадровые перестановки в государственном аппарате? Кого из людей Путина отстранили, кого из медведевских возвысили? И имеют ли эти перемены глубокий смысл либо они носят чисто технический характер - являются, по сути, просто обменом офисами?

Очевидным кажется лишь одно: за все ниточки по-прежнему дергает Путин. Поэтому главный вопрос, по большому счету, не в том, каким станет Медведев, а в том, каким ему позволит стать Путин.

Подозреваю, что Путин в конечном итоге слишком умен, чтобы всерьез верить во всю эту болтовню о новой Византии. Он действительно понимает, что попытки воссоздать XV век - или даже империю в советском духе - в ходе восстановления статуса сверхдержавы были бы самоубийственны в стратегическом смысле. Противодействовать таким попыткам будут не только Соединенные Штаты, но и новый растущий колосс - Китай, которому ненавистна перспектива "советской встречи друзей" на его рубежах.

В последние годы "окно на Запад" из России максимально расширилось с тех пор, как Петр Великий попытался переориентировать страну в западном направлении. В 1990-е годы "железный занавес" был почти что разрушен, и сегодня россияне вольны путешествовать и в среднем живут лучше, чем когда-либо в прошлом. При Путине и его предшественнике Ельцине Россия играет в мировой политике и глобальной экономике в целом скорее роль партнера, чем противника. Неужели все это было напрасно? Попытается ли Путин обратить этот прогресс вспять?

Надеюсь, что этого не произойдет. Путин имеет реальный шанс отвергнуть ксенофобский, зацикленный на себе подход византийства и принять глобализацию с распростертыми объятиями. В конечном итоге он ведь предпочел не становиться традиционным самодержцем - все-таки не внес поправок в конституцию, чтобы брутально узурпировать власть в Кремле, но сохранил хотя бы видимость демократии, сложив с себя президентские полномочия. Со стороны такого человека, как Путин, это уже кое-что.

Сколько бы Путин ни отчитывал Запад за его мировое господство, я подозреваю, что российский премьер все равно понимает: нужно быть частью глобального сообщества, так как другого выбора просто нет. Он хочет войти в историю не как диктатор, а как лидер, который за восемь лет преобразил свою страну из обанкротившейся и отчаявшейся "боксерской груши" Запада в богатое государство.

Если современной России действительно суждено стать мировой державой, она не может позволить себе находиться в изоляции, имея в своем распоряжении лишь одну потенциальную страну-сателлита (Сербию), а также "партнера в браке по расчету" (Китай) и сомнительную компанию стран-клиентов в Центральной Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке.

Чтобы добиться международного признания, которого она так жаждет, Россия может пойти только по одному пути - двинуться к политической системе, основанной на честной конкуренции, и продолжать сотрудничество с Западом, а также раз и навсегда перестать прикидываться Византией.

Нина Хрущева - преподаватель международных отношений в New School (Нью-Йорк), автор книги "Вообразить Набокова: Россия между искусством и политикой"