Кислые комментарии со стороны Запада по поводу последнего - возможно, действительно последнего - ежегодного обращения Владимира Путина к Федеральному собранию на прошлой неделе, являются не более чем очередным этапом в серии жестких реплик, которые с обеих сторон подпитываются скорее соображениями внутриполитического характера, чем разумной оценкой каждой из сторон.

Некоторые из высказываний напоминают времена холодной войны, несмотря на то, что сегодня не существует сопоставимого по масштабам конфликта интересов между Россией и Западом.

Частично это последствия поруганной любви. Мы проделали большой путь от надежд на объединение России и Запада после краха Советского Союза. Два года назад Путин назвал этот крах "величайшей геополитической катастрофой века". На него обрушился вал критики со стороны Запада: что, президент России призывает к возвращению к старому режиму? Неужели над Европой все еще витает призрак Сталина?

Все несколько сложнее. После 1991 года Россия в мгновение ока лишилась своей древней империи, военной гордости, политической системы, идеологии и экономики. Миллионы людей оказались в такой нищете, что бывшие враги посылали им продовольственную помощь, сопровождая ее доброжелательными, но неуместными советами о строительстве либеральной рыночной демократии на руинах.

Это была тяжелая травма, даже для россиян, которые были счастливы распрощаться с коммунизмом. После долгих лет унижения большинство россиян рады, что при Путине Россия вернула себе часть уважения, которого, по их мнению, она заслуживает.

Российские политики снова обрели достаточную уверенность, чтобы выражать собственную точку зрения на национальные интересы России, совпадает она или нет со взглядами Запада. Однако эта уверенность все еще несколько шаткая, слишком привязанная к случайному взлету цен на нефть, слишком зависимая от внутриполитической стабильности, установившейся благодаря централизации и жесткой дисциплине. Сквозь все дерзкие речи просвечивает жестокая уязвимость России.

Взять хотя бы слова Путина по поводу предложения США о размещении системы ПРО в Польше и Чехии. Чехи и поляки приветствуют эту идею - не потому, что система ПРО защитит США от несуществующих иранских ракет (предлагаемое США объяснение), а потому, что она предоставит им самим более мощные политические рычаги противодействия России. Все это связано с политикой, а не с обороной. Госсекретарь США Кондолиза Райс отвергает заявления России, называя их "смехотворными". Путин угрожает в ответ заморозить договор по обычным вооружениям в Европе. В любом случае этот договор не был ратифицирован странами НАТО, так что в действительности не имеет значения, заморозит Путин договор или нет. Тем временем политическая ситуация страдает.

Путин беспокоится, что иностранные финансы могут дестабилизировать внутреннюю политику. Возможно, это очередной симптом неуверенности. Однако он видел, что произошло на Украине, где миллионы долларов были потрачены на организацию "оранжевой революции", которая, вероятно, произошла бы в любом случае.

Российская паранойя снова разыгралась, когда Борис Березовский, российский миллиардер в изгнании, сказал недавно, что поддерживает насильственное свержение режима Путина. Все это сильно усложняет жизнь добропорядочным неправительственным организациям в России, которые пытаются способствовать развитию демократических институтов в стране.

Большинство соотечественников Путина всей душой ненавидят коррупцию, причуды сверхбогачей, высокомерие политиков и бюрократов, влияние секретной полиции, злоупотребления судов и массовое несоблюдение законов, которые уродуют внутреннюю политику России.

Они могут в глубине души понимать, что путинская версия "стабильности" обходится слишком дорого. Однако они все равно не терпят постоянных поучений со стороны иностранцев. Нравится нам это или нет, большинство россиян считают, что события в Ираке и в других точках мира сильно подорвали нашу демократическую репутацию и наше право читать нотации.

Навешивание ярлыков не идет на пользу ни России, ни Западу. Обе стороны воспринимают разумную критику как преднамеренное оскорбление: то, что могут говорить друг другу члены семьи, недопустимо в устах посторонних.

Всем нам было бы лучше, если бы политики немного подостыли. Однако, зная реальность, можно, увы, ожидать, что вместо этого они будут продолжать усугублять ситуацию несдержанными речами, стремясь понравится аудитории внутри страны, вне зависимости от их эффекта для внешнего мира.

Родрик Брэйтвейт, посол Великобритании в Москве в 1988-1992 годах, затем советник Джона Мейджора по международной политике и председатель Объединенного комитета разведывательных служб, автор книги "Москва, 1941".