Французский философ Бернар-Анри Леви пишет на страницах Le Point, что понимает "озабоченность" Израиля из-за "ветра демократии, дующего над арабским миром". "Я знаю по крайней мере два случая - в Алжире в 1991-м и в секторе Газа в 2006 году, - когда свободные выборы приводили к худшему. Я прекрасно понимаю, что в этих вопросах у Израиля нет права на малейшую ошибку и легкомысленное отношение к риску того, что египетская, ливийская, а завтра и сирийская революции приведут к появлению мира, где уровень опасности вырастет еще больше".

Однако, продолжает Леви, одно дело - озабоченность и неверие в иллюзии, и другое - чрезмерное недоверие и замкнутость, недостойная наследников сионистской мечты. "Я, если честно, не понимаю, как страна может на протяжении столь долгого времени гордиться тем, что она является единственной ближневосточной демократией, а когда ее соседи пытаются путем героических сражений присоединиться к ней и к тем ценностям, примером которых она является, - не приветствовать их, - признается французский мыслитель. - Не могу представить, чтобы Израиль единственным среди великих демократий замкнулся в непонятной осторожности и заронил подозрения в том, что из страха перед неизвестным будущим он присоединился не к тому лагерю и встал на сторону проигравших".

"Каковы бы ни были достоинства Мубарака, сумевшего сохранить мирный договор, подписанный его предшественником Садатом, есть простой, но вечный закон: хрупок договор, зависящий от воли одного-единственного человека, к тому же диктатора, который не только смертен, но, как мы теперь знаем, и вполне уязвим".

Какой бы порядок ни пришел на смену нынешнему произволу в Ливии, ничего хуже для Израиля, чем Каддафи, по мнению Леви, быть не может.

Еще одно последствие арабских революций - появление народов, которых убеждали, что корень всех зол - Израиль, и которые теперь увидели, что у них был и другой враг, гораздо более опасный - их собственное государство. "Такое возвращение в реальный мир, где один арабский лидер обещает своим "братьям" утопить их в "реках крови" - трагическое, но очень важное событие", - констатирует Леви. По его мнению, обманывать народ, познавший истину в борьбе, будет уже сложнее.

В заключение Леви признается, что поддержал революцию в Ливии "из-за любви к праву и ненависти к тирании" и своей веры в то, что "эта революция служит делу мира".