2 июня 1953 года: партийное руководство ГДР вынуждено объясняться

2 июня 1953 года центральный печатный орган СЕПГ газета Neues Deutschland писала о преимуществах крупного сельскохозяйственного производства, о возведенных в рекордно короткие сроки доменных печах и веселом детском празднике в Берлине. При этом в стране происходили гораздо более важные события. Однако в газете не было ни слова о том, что генеральный секретарь Вальтер Ульбрихт, премьер-министр Отто Гротеволь и главный идеолог СЕПГ Фред Ольснер в этот день были вызваны в Москву.

Это трио не ожидало от поездки в Москву ничего хорошего. Сразу на двух майских заседаниях президиума Совета министров СССР обсуждалось критическое положение в ГДР. Затем 2 июня Совет министров принял обширный документ под названием: "О мерах по оздоровлению политической обстановки в Германской Демократической Республике".

От Москвы не укрылись рост протестов, связанных с повышением норм выработки, растущее недовольство интеллигенции и массовое бегство на Запад, принимавшее угрожающие масштабы. Среди тех, кто повернулся спиной к социализму, были также 3000 членов СЕПГ, говорилось в документе. А немецкие крестьяне, как правило, привязанные к своему клочку земли, на Востоке отказались от полумиллиона гектаров земли.

Атмосфера встречи была ледяной. Ольснер, который одновременно взял на себя обязанности переводчика, потом рассказывал своим друзьям о "тяжелых переживаниях". Уже состав участников встречи свидетельствовал о серьезности положения: наследник Сталина Хрущев, глава госбезопасности Берия, главнокомандующий советскими войсками в Германии Гречко и только что назначенный комиссаром группировки советских войск в Восточной Германии Владимир Семенов. Ольснеру пришлось слово в слово зачитывать, а потом переводить директиву на немецкий.

В документе, засекреченном вплоть до воссоединения 1990 года, политические наследники Сталина признавали, что ускоренное строительство социализма в ГДР потерпело неудачу. "Вследствие проведения ошибочной политической линии в Германской Демократической Республике возникло крайне неудовлетворительное политическое и экономическое положение", - изощрялись его авторы в скрытой самокритике. Однако вину за растущее недовольство они возложили на Ульбрихта и его товарищей. Далее Советы давали "рекомендации". Однако один лишь выбор слов "необходимо дистанцироваться", "нужно пересмотреть" или "необходимо проверить" указывал на то, что "рекомендации" были, скорее, "приказом".

Ульбрихт, склонный к вспышкам ярости, проявил неожиданное упрямство. Однако в конце концов ему не осталось ничего иного, как согласиться с требованиями советского документа. Уже в тот же вечер ведущие немецкие функционеры принялись размышлять над выводами. С относительным успехом. На заседании, которое состоялось на следующий день, подготовленный ими документ был признан совершенно негодным. Свое громкое возмущение высказал в первую очередь сталинский "кровопийца" Берия. Будучи главой госбезопасности, он, очевидно, лучше всех знал о действительном положении со строительством социализма в ГДР.

Решение Совета министров было вынужденным. Принудительная коллективизация в сельском хозяйстве Восточной Германии должна была быть остановлена, план развития народного хозяйства и меры по ограничению капиталистических способов производства пересмотрены, планировалось амнистия. Однако документ не отменял только что объявленное Ульбрихтом повышение норм выработки.

Еще в Москве представители СЕПГ сделали первые шаги, чтобы дать делу обратный ход. А 11 июня в официальном сообщении политбюро СЕПГ были изложены пункты "Нового курса". Не словом не упоминая о документе Совета министров СССР, партийное руководство отменяло собственные решения и перекладывало вину за недовольство населения на районы, округа и города. Последовали те перемены, которые были продиктованы из Москвы.

Следующая статья из данной серии под названием "СЕПГ провозглашает "Новый курс" выйдет 8 июня 2003 года.