Россия процветает не благодаря своему лидеру, а вопреки ему

Российские президентские выборы - это "управляемая демократия" в действии", пишет британская газета Times в редакционном материале. Это пародия на реальные выборы, предательство давно разбитых надежд либералов и внутри России, и за ее пределами и главная черта наследия Владимира Путина. Однако западные лидеры, которые полагают, что "простые" россияне разделяют подобное негодование, кардинально недопонимают феномен Путина, и им придется попотеть, чтобы конструктивно сотрудничать с тем, что за этим феноменом последует.

На следующий день после первой победы Путина на выборах одного уважаемого политического обозревателя в Москве спросили, будет ли новый президент лучше, чем Ельцин. "Конечно, - последовал ответ. - Путин приходит на работу". Пьяная немощность Ельцина в последние годы пребывания у власти за границей вызывала смех, но у россиян - стыд. Хотя Ельцина и нельзя напрямую винить в развале советской империи, его лицо стало обрюзгшим лицом российской демократии, которая, казалось, принесла только насилие, инфляцию, политический хаос и головокружительное обогащение единиц за счет масс, для которых последней каплей стал финансовый крах 1998 года. В отличие от четырех премьер-министров, которые были предшественниками Путина, Путин понимал, что стремление россиян к порядку практически любой ценой дает ему мощный мандат, если он решит им воспользоваться.

И он им воспользовался, сначала в Чечне. Еще будучи премьер-министром, он использовал серию нераскрытых взрывов в качестве предлога для повторного вторжения в мятежную республику, чтобы смыть унижение, которому чеченские боевики подвергли российские силы в войне 1994-1996 годов. Вторая война ознаменовалась ужасными зверствами с обеих сторон. После того, как его призвали к ответу за зверства, совершенные российскими силами, он заставил замолчать российские СМИ, которые сообщали о них, и заявил, что на кону стоит целостность всей страны. Это было не так, но Путин точно просчитал, что для большинства россиян западные представления о правах человека - это роскошь по сравнению с жизненно важной задачей восстановления разбитой гордости их страны.

Этот урок был быстро применен и в других областях. Бизнесменов, которые посмели перейти дорогу Путину, загнали в ссылку или, как в случае с Михаилом Ходорковским, бывшим главой ЮКОСа, в тюрьму, практически не соблюдая новых законов о частной собственности, от которых зависит экономическое возрождение России. "Единая Россия", партия, основанная для поддержки Путина, сделала Думу послушной. Этому поспособствовали и законы, сделавшие практически невозможным основание других новых партий.

Верхняя палата парламента была укомплектована назначенцами. Благотворительные общества и негосударственные организации, особенно имеющие связи с Западом, загнали в бюрократическую волокиту, чтобы помешать их полезной работе. Самым главным изменением стало то, что многие из крупнейших приватизационных сделок 1990-х были фактически отменены, чтобы создать "национальных чемпионов", таких как "Газпром", который поставляет в Европу четверть потребляемого ею газа и, не раздумывая, сокращает или угрожает сократить поставки по откровенно политическим мотивам.

Оглядываясь назад, можно увидеть, что консолидация власти была проведена мастерски. Поначалу решимость Путина удивила даже ближайших к нему людей. Его методы всегда были пошаговыми. Эта комбинация оказалась непреодолимой; даже самый богатый в мире россиянин Роман Абрамович, служащий второй срок на посту губернатора Чукотки, был вынужден подчиниться правилам Путина - а успешная реализация этих правил внутри страны укрепила позиции уходящего президента за границей.

Когда президент Буш впервые встретился с Путиным в словенском замке, он увидел его "душу" и предрек тесные рабочие отношения. Как и большинство западных лидеров, его постигло разочарование. Первой фирменной чертой российской внешней политики при Путине стала агрессивность, зачастую ради самой агрессивности, которая подорвала прогресс в области сдерживания иранской ядерной угрозы, а в последнее время служила подпиткой для разбитой мечты сербов о предотвращении косовской независимости. Второй чертой является ностальгия по советскому мышлению, согласно которому мир делится на "сферы влияния", а глобализация не несет России никакой потенциальной выгоды. Это мышление сбивает с толку и тревожит многих западных дипломатов.

Ностальгию, по меньшей мере, еще можно объяснить. Путин назвал крах СССР "величайшей катастрофой XX века" - его критики связали это заявление с его кагэбэшным прошлым. КГБ, несомненно, повлиял на его формирование, однако в неменьшей степени на него повлиял и взгляд на мир, разделяемый целым поколением, начиная с 1942 года. История советского эксперимента, может быть, и окончена, однако в постсоветской России он еще многое значит. Пользующийся огромной популярностью путинский бренд национализма, недвусмысленно основанный на героической хронике победы России над фашизмом во Второй мировой войне, - это идеологическая основа перехода России от зарождающейся демократии к автократии.

Финансовой основой этих изменений является цена на нефть. Благодаря рекордным доходам от нефти, цена на которую доходит до 100 долларов за баррель, при Путине российская экономика росла по 6-7% в год, расплатилась с внешними долгами, накопила большие запасы твердой валюты и поборола инфляцию, безработицу и повальную нищету. Также нефтяные доходы обеспечили мощный потребительский бум от Санкт-Петербурга от Владивостока, который было невозможно себе представить 20 лет назад. Но если Путин ставит себе в заслугу этот бум, он также должен взять на себя ответственность за то, что оставляет в наследство Медведеву третью самую опасную в мире страну для журналистов, где не существует свободы собраний, а вместо некогда обещанной им "диктатуры закона" правит клептократия.

Не на это надеялся Тони Блэр, когда кинулся выразить свое почтение Путину в 2000 году. После того олигархи еще больше полюбили Найтсбридж, но официальные отношения Великобритании с Москвой пережили серию дипломатических разногласий, которые достигли своей кульминации в попахивающем ребячеством закрытии офисов Британского совета в России в ответ на запрос Скотланд-Ярда об экстрадиции убийцы Александра Литвиненко.

При Путине зачахла мечта об открытой России. У него был шанс привести россиян к стабильности, которой они так жаждали, и в то же время к свободам, личной и экономической, от которых зависят длительное процветание и счастье. Он упустил этот шанс. Его популярность в стране неопровержима, однако он завоевал ее как непревзойденный оппортунист, который оставляет после себя страну чрезмерно зависимую от природных богатств, озабоченную битвами XX века и неготовую к испытаниям XXI века. История будет судить его строже, чем российское общество, добрую волю которого Медведев теперь должен использовать в более светлых целях.