В прошлую среду Дмитрий Медведев сделал передышку в своей работе (он первый вице-премьер РФ) и встретился с рядовыми людьми. Сбросив пиджак, он говорил о пенсионной реформе, обещал улучшить систему образования, пожимал кое-кому руки. В общем, самая обычная встреча с рядовыми людьми - за вычетом того факта, что это была первая и последняя встреча с рядовыми людьми за весь срок президентской кампании Медведева. Если вы хотели увидеть этого кандидата перед вчерашним голосованием, это был ваш единственный шанс. Хиллари Клинтон и Барак Обама - они ведь тратят миллионы и страшно выматываются, стараясь успеть повсюду - наверняка позеленели от зависти.

Но, экономя силы, Медведев явно поступил правильно. Согласно экзит-поллам и предварительным итогам, он победил, получив 70% голосов; в связи с этим некоторые облегченно вздохнули: еще более высокий показатель, как признался один из сотрудников избирательного штаба Медведева, мог бы вызвать конфуз. Как и предсказывалось, эти выборы больше напоминали фарс: Медведев, кандидат Кремля, схватился с тремя официально санкционированными соперниками: вышедшим в тираж "коммунистом", полным ничтожеством и кошмарным антисемитом, вульгарным Владимиром Жириновским, которого российские СМИ благодушно терпят. Михаилу Касьянову, кандидату от партии, которая выглядит единственной неподдельно оппозиционной, не позволили баллотироваться. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, наряду с рядом других европейских наблюдателей за выборами, которые обычно не отличаются своей храбростью, вообще отказалась от мониторинга кампании; даже глава ЦИК признал, что освещение в СМИ было... э-э-э... предвзятым в пользу Медведева.

И лишь один вопрос остается без ответа: зачем вообще кто-то утруждал себя проведением выборов? Тесный круг бывших сотрудников КГБ, контролирующий Кремль, заодно контролирует СМИ страны, ее судебную систему, парламент и крупнейшие компании, - так зачем им понадобились выборы? Почему Владимир Путин просто не назначил Медведева на соответствующий пост или не остался в качестве президента сам?

На мой взгляд, ответ следует искать исключительно в основополагающей неуверенности правящей клики, как бы странно это ни звучало. Хотя обитатели Кремля всерьез не страшатся - с чего им страшиться? - вторжения войск Запада, они все же до сих пор, по-видимому, опасаются народного недовольства, вдохновленного Западом: боятся, что общественность будет публично интересоваться источниками их личных состояний, бороться против их власти, проводить политические демонстрации вроде тех, что вызвали на Украине "оранжевую революцию". Чтобы оградить себя от этого, они совершают демократические ритуалы, которые создают для них видимость легитимности.

Потребность в легитимности также помогает объяснить, почему в период до вчерашних выборов была предпринята череда ядовитых, агрессивных нападок на западные демократии. За последнюю пару лет Путин открыто сравнил Америку с нацистской Германией, создал учреждение, призванное отслеживать гипотетически сомнительное положение с демократией в Америке, а также частенько обвинял и американцев, и западноевропейцев, особенно британцев, в лицемерии и нарушениях прав человека. Эта риторика выполняет сразу несколько задач, но прежде всего она призвана послужить для российского населения "прививкой" от влияния образца более открытых обществ. Идея проста: Россия не только демократия, а более качественная демократия, чем западные.

Собственно, в этом свете становится понятна значительная часть фразеологии Путина недавних лет. Взять, например, его враждебное отношение к соседним Грузии и Украине - странам, где в последние годы постсоветские режимы самым драматичным образом утратили свою легитимность и теперь развиваются в ином направлении. Хотя Путин в том, что касается военно-оборонной сферы, никак не может страшиться потенциальных взаимосвязей НАТО с Грузией или Украиной, он, вполне вероятно, опасается примера, который подает западная ориентация этих стран, ибо их геополитический выбор бросает вызов его собственному.

Даже некоторые из шокирующе советских трактовок истории, распространяемых в последние годы в России, - вспомните знаменитое высказывание Путина, что распад СССР был "величайшей геополитической катастрофой XX века" - в этом контексте становятся понятны. Очевидно, они были призваны, в том числе, создать альтернативную версию постсоветской истории - версию, которая обосновывает нынешнюю власть Кремля. Согласно путинской интерпретации истории крах Советского Союза был не моментом освобождения, а началом коллапса. Лишения и трудности 1990-х были не плодами десятилетий пренебрежения и повсеместного воровства при коммунистическом режиме, а результатом капитализма и демократии.

Другими словами, коммунистический режим был стабильным и безопасным, посткоммунистический - катастрофой, а режим Путина снова вернул страну на верный путь. Чем больше россиян в это поверит, тем, вероятнее, меньше они будут стремиться к поистине открытому, подлинно предпринимательскому, неподдельно демократическому обществу - как минимум, пока не кончится нефть. На вопрос о неестественной монотонности нынешней избирательной кампании, которую даже российское агентство новостей ИТАР-ТАСС назвало скучной, Путин дал прямой ответ: "У нас рост заработной платы - 16 с лишним процентов в этом году. Вот вам и ответ на ваш вопрос". Но всякому нужен план на черный день: демократические ритуалы должны продолжаться, а то вдруг нефть снова подешевеет.