Почему Евросоюзу не стоит реагировать на великодержавное поведение Путина на Кавказе истерическими выкликами и угрозами наказания

Владимира Путина можно упрекнуть во многом, но только не в том, что он держал мир в неведении относительно своих политических намерений. Речь для него шла не о возврате Советского Союза, а о возрождении России в качестве великой или даже мировой державы. Резкий подъем цен на нефть и газ однозначно помог ему в этом.

Что конкретно нужно понимать под этой политикой, мир мог недавно почувствовать на Кавказе. Безответственный дурак из президентского дворца в Тбилиси пытался вернуть мятежную Южную Осетию бесцеремонной силой оружия. Тем самым Саакашвили предоставил Москве неповторимый шанс решительным образом пересмотреть постсоветский порядок на Кавказе в свою пользу с еще большей бесцеремонностью. Ведь Кремль уже очень давно хотел снова взять под свой контроль территории, объявленные им зоной своего влияния.

Недавняя война в Грузии выявила новую расстановку сил: годы стратегического отступления и слабости России миновали. Россия вернула себе статус великой державы и преследует свои интересы с традиционной жестокостью: сила имеет приоритет над законом.

Тем самым также прояснились внутриполитические отношения - последнее слово за премьер-министром, а не за президентом. Главным человеком в Москве остается Путин.

У России на Кавказе имеются жизненно важные интересы, которых она готова добиваться путем применения военной силы. Поэтому дальнейшее расширение НАТО на Восток возможно лишь вопреки ожесточенному российскому сопротивлению, а достаточно ли у него в ближайшем будущем для этого сил - с учетом слабости Европы и Америки - весьма и весьма сомнительно.

Ревизия постсоветского порядка в так называемом Москвой "ближнем зарубежье" по-настоящему начинается только теперь, после победы над Грузией, и этот запал быстро не иссякнет. Европа же в этом кризисе, столь важном для ее будущего, проявила, к сожалению, больше беспомощности, чем силы.

Несмотря на всю серьезность кавказского кризиса и еще свежие воспоминания о российской великодержавной политике, это повод не для истерии, а для холодного реализма. Но ни глубокое проникновение Джорджа Буша в душу Путина, ни сравнение нынешнего положения на Кавказе с Чехословакией 1968 или даже 1938 года о подобном реализме не свидетельствует.

Внутренняя слабость России остается, и поэтому ее сила по-прежнему ограничена и далека от той, которой обладал Советский Союз. Страна пребывает в демографическом кризисе, в экономическом плане - несмотря на высокие доходы от продажи нефти и газа - до успешной модернизации ей все еще очень далеко. Ее политическая и правовая системы авторитарны и отсталы, как и ее инфраструктура. Кроме экспорта сырьевых ресурсов она мало что может предложить глобальной экономике. Российский кризис - это пока не дело прошлого. Кроме того, ни Запад, ни НАТО не представляют собой для страны решительной стратегической угрозы. Она грядет скорее с исламского юга и с Дальнего Востока, вместе с прогрессирующей сверхдержавой под названием Китай.

По причине этой структурной слабости тезис о новой холодной войны вводит нас в заблуждение. У России на нее нет сил. Холодная война была гонкой преследования двух примерно равных по мощи соперников, где более слабый в итоге был вынужден сдаться.

Новая Россия как обновленная великая держава, напротив, будет и дальше в значительной мере пытаться двигаться в фарватере других великих держав до тех пор, пока это соответствует ее возможностям и интересам, и концентрироваться на своей зоне влияния и своей роли глобальной энергетической силы, а в остальном использовать свои возможности в мире, чтобы ограничить власть Америки. Однако настоящий вызов США, как это делал Советский Союз, она бросить не сможет.

Запад слишком долго игнорировал усиление России как великой державы и оказался неготовым сделать из этого выводы. Нынешние дебаты в Соединенных Штатах о "наказании" России путем исключения ее из "большой восьмерки", препятствования ее вступлению во ВТО и возможного бойкота Олимпийских игр не производят особого впечатления на Россию и скорее напоминают беспомощную реакцию протеста.

Изменилась не только Россия, но и весь мир. Американские неоконсерваторы израсходовали значительную долю американской силы и морального кредита США на ненужную войну в Ираке и преднамеренно ослабили единственную мировую державу. Сегодня Китай, Индия, Бразилия, Россия и страны Персидского залива - это новые центры роста и завтра - власти, с которыми нельзя будет не считаться. С учетом этой реальности угроза исключения из "большой восьмерки" не потрясет мир. Европа же усугубляет эту картину частичной потери Западом реального политического влияния своей разобщенностью и недееспособностью.

Адекватный ответ на возрождение великодержавной российской политики связан не с какими бы то ни было наказаниями, а, скорее, с выстраиванием более эффективных западных силовых позиций. При этом без учета непосредственной политики безопасности карты у Европы даже лучше, чем у США. Ведь слабость России заключается в недостатке так называемой "мягкой силы" и легитимности.

Новая динамика в политике в отношении Турции, чтобы на долгий срок привязать к Европе эту страну, имеющую столь важное значение для европейской безопасности; выработка единой внешней энергетической политики ЕС, что означает конец принципу Москвы "разделяй и властвуй"; инициатива по усилению европейской обороноспособности; облегчение визового режима и свободы передвижения для наших восточных соседей - все это было бы ясными сигналами Москве, что Европа и Запад все поняли и не готовы бездеятельно наблюдать за возвратом российской великодержавной политики, опирающейся на военную силу.

Однако одновременно Запад должен не забывать увязывать общие интересы с Россией и, насколько это возможно, придерживаться позитивного сотрудничества. Очевидно, что для российских элит слабость и сотрудничество - понятия взаимоисключающие. Поэтому кто хочет сотрудничества, а именно оно и требуется в отношениях с Россией, тот совершенно очевидно должен быть силен. Это урок, который срочно необходимо усвоить всей Европе.