Возобновляя свою тысячелетнюю историю, Китай разворачивает широкую программу на суше и на море, нацеленную на укрепление своей роли второй мировой экономической державы и на обеспечение устойчивости своей политической системы, пишет корреспондент Le Monde в Пекине Брис Педролетти в рамках серии материалов "Новые шелковые пути".

Подобно императору, Си Цзиньпин в середине мая пышно принял в Пекине в течение двух дней тридцать глав государств на первом саммите "Шелкового пути". При Си Цзиньпине, генеральном секретарь ЦК Коммунистической партии Китая и председателе Китайской Народной Республики, Китай теперь ведет экспансионистскую политику планетарного масштаба под названием OBOR ("Один пояс, один путь"): с одной стороны, "экономический пояс", состоящий из наземных путей, проходящих через Россию, Центральную Азию и Пакистан до Восточной Европы; с другой - "морской шелковый путь", соединяющий через океаны развивающиеся страны Юго-Восточной Азии с Африкой и Южной Америкой, говорится в статье.

Эти "новые шелковые пути" прежде всего опираются на экономическую мощь Китая, вторую в мире после США: как минимум 65 стран на всех континентах готовы в этом участвовать. И список этот не исчерпывающий, передает журналист.

Однако экономическая логика явно служит также геополитическим и идеологическим амбициям. В Азии Китай оказывается во власти охватывающей его кольцом сети американских альянсов и военного превосходства США, с которыми он пока не надеется сравняться, указывает автор. "В "шелковых путях" прочитывается воля достичь стратегического паритета с США", - поясняет географ Себастьен Колен из Французского центра исследований современного Китая в Гонконге (CEFC).

Торговые завоевания неотделимы от роста военной мощи и особенно китайского морского могущества: Китай, недавно запустивший второй авианосец и открывший свою первую морскую базу в Джибути, намеревается стать великой морской державой, пишет журналист. "Это потенциальные опорные пункты, которые некоторые аналитики теперь рассматривают как истинное олицетворение "жемчужного ожерелья", то есть притязания на порты, поставленные под контроль Китая и преобразуемые в военные базы, что было изобличено индийцами десять лет назад", - комментирует Себастьен Колен.

В Африке в 2017 году одна за другой были введены в эксплуатацию две скоростные железнодорожные магистрали, построенные китайцами и носящие в высшей степени символический характер: Момбаса-Найроби (Кения) и Джибути-Аддис-Абеба (Эфиопия). Обе заменили железные дороги, существовавшие со времен английской и французской колонизации, говорится в статье. "Европейцы в Африке делали то же самое, сначала они создавали коммерческие агентства за границей, потом строили подъездные дороги", - отмечает китаевед Жан-Пьер Кабестан из Гонконгского баптистского университета.

"Помимо инфраструктур, растущее господство Китая охотно превращается в политический рычаг. Шантаж и бойкот в отношении инвестиций и туристов, поток которых он регулирует, много раз применялись против стран Азии (Япония лишена добычи редкоземов, Южная Корея наказана за принятие американской системы ПРО) и даже Европы (Норвегия лишена экспорта лосося после присуждения Нобелевской премии Лю Сяобо в 2010 году)", - пишет Петролетти. Эти действия возродили образ заносчивого Китая и способны вызвать злобу и недоверие. В этом контексте "шелковые пути" являются "общественным дипломатическим проектом, нацеленным на то, чтобы смягчить образ Китая и сделать подъем его могущества приемлемым", поясняет Джон Симан из Французского института международных отношений (IFRI).