Российский министр культуры Михаил Швыдкой, которому 54 года, родился в Канте, в Киргизии, он дипломированный театровед и очень хорошо говорит по-немецки. Швыдкой занимает пост министра уже три года; у него хорошие отношения с президентом Путиным.

- 2003 год ? это год российской культуры в Германии, а в 2004 году в России пройдет год немецкой культуры. Какие планы вы с этим связываете?

- Немцы должны получить лучшее представление о россиянах, а мы, россияне, должны научиться лучше понимать Германию, чтобы подготовить почву для перемен.

- Для каких перемен?

- Мы должны завоевать доверие на Западе. До сих пор есть три вещи, которые экспортируются из России: нефть, газ и культура. Нефть и газ никак не связаны с доверием, только культура.

- Как вы оцениваете сегодняшние германо-российские культурные связи?

- Подвижки происходят уже 2-3 года. Раньше это всегда называлось только "трофейным искусством", сегодня мы благодаря Потсдамскому и Петербургскому диалогу нашли более широкую базу. Мы обсуждаем даже планы на 2005 год - юбилейный год 60-летия победы над гитлеровской Германией. Я думаю, мы нашли правильный тон.

- Откуда такой сдвиг?

- С одной стороны, потому, что у Владимира Путина и Герхарда Шредера хорошие личные отношения. С другой - мы интересны друг другу. И у нас, и в Германии есть новый пласт искусства, с которым мы обоюдно не знакомы. Ведь кто в Германии знает, что сейчас в Москве в четыре раза больше симфонических оркестров, чем было еще в 1990 году, что в России в два раза больше театров, чем тогда? Кто знает наших молодых кинорежиссеров?

- Камнем преткновения в германо-российских культурных связях остается трофейное искусство. Имеются ли сдвиги в этом вопросе?

- Да. Коллекция Балдина...

- 362 графических работ и рисунков из Бременской художественной галереи, которую советский офицер Виктор Балдин обнаружил в 1945 году в одном бранденбургском замке и привез в Москву...

- ...должна быть возвращена в этом году. Никаких юридических препятствий для этого не существует. То же самое относится к коллекции серебра Ангальтского дома.

- Нужно ли для этого решение Государственной думы?

- Нет. Я могу решить это сам. И то и другое не подпадает под так называемый закон о реституции. Семья герцога Ангальтского попала в лапы НКВД, а Балдин вывез шедевры нелегально.

- Федеральное правительство передало вам список 12 собраний трофейного искусства, к которым оно проявляет особый интерес.

- Все это обсуждается. Надо набраться терпения.

- Является ли закон о реституции, который объявляет все это культурное достояние собственностью Российской Федерации, практической базой? С точки зрения германской стороны, он противоречит международному праву.

- Не спрашивайте меня о том, хорош закон или плох. Я боролся с ним с 1995 года. Это плохой закон, но с ним можно все же работать. Как представитель исполнительной власти я должен ему следовать.

- Барон Эдуард фон Фальц-Файн, меценат, живущий в Вадуце, прагматично решил с вами спор о своей коллекции. На аукционе Sotheby's он приобрел архив Соколова, в котором имеются документы об убийстве последнего царя, и обменял его на архив семьи князя Лихтенштейна Ганса Адама II, который находился у вас.

- Немцы занимают правильную позицию, когда они полагаются на букву закона. Как, впрочем, и мы. Если в игре будет задействована "коммерческая гибкость", появится множество подозрений.

- До сих пор все акции возврата трофейных ценностей ? рисунки из Бременской художественной галереи или церковные витражи из Франкфурта-на-Одере ? выглядели как бартер.

- Менять одно на другое опасно. Мы действуем в правовых рамках, а не кладем в основу жесты доброй воли. Хотя такие жесты все же имеют место ? например, реставрация "Янтарной комнаты", финансируемая концерном Ruhrgas.

- Когда мы сможем увидеть в Берлине золото Шлимана, которое находится в Московском музее им. Пушкина?

- Когда немецкая сторона дает нам гарантии, что оно вернется в Россию.

- То есть никогда?

- Речь идет о гарантиях. Ведь важно уже то, что мы говорим о золоте Шлимана. Прежде эта тема была запретной.

- Вы говорите о прогрессе в вопросе возврата трофейных ценностей. При этом немецкие ученые даже не имеют доступа к депозитариям российских музеев. Нельзя ли здесь упростить процедуру для ученых?

- Это нужно делать. Ведь речь идет о том, что давно перестало быть тайной. Не нужно возвращать вещи, но можно открыть депозитарии.

- Знаете ли вы, сколько трофейных художественных экспонатов находится в российских музеях?

- Около 200 тысяч, включая архивные материалы. Каталогизация уже набирает силу, через три месяца некоторые из них вы сможете увидеть в интернете.

- Если поговорить со специалистами из вашего министерства, то они утверждают, что каталогизация завершится "не раньше, чем через 10 лет".

- Они, наверное, знают лучше. Однако 10 лет ? это слишком долго, я надеюсь, что она завершится к 2005 году.

- Есть ли еще в Германии трофейные ценности, которые нацисты вывезли из Советского Союза?

- Речь идет об отдельных культурных ценностях. С Россией все просто: у нас все хранится в государственных архивах или музеях. В Германии же интересующие нас предметы находятся в частных руках.

- Сотрудники Министерства культуры РФ работают в немецких архивах. Что они там обнаружили?

- Я могу рассказать вам о маленькой сенсации: в архиве государственной библиотеки в Берлине мы нашли рукописные партитуры опер "Руслан и Людмила" и "Жизнь за царя" Михаила Глинки.

- Это для России две значимые национальные оперы.

- Эти документы считались утраченными.

- Думаете, что германская сторона возвратит эти партитуры?

- Для начала мы должны понять, на каком юридическом основании они туда попали. Но в первую очередь важно то, что эти партитуры существуют. Мы могли бы получить их факсимиле.