Если Республика заставляет молодых мусульманок снять платок, она должна позаботиться о том, чтобы этот запрет не приобрел унизительного для них характера. Нельзя, чтобы эта мера воспринималась как произвол и несправедливость. Для французских мусульман запрет на ношение платка является политически приемлемым, однако для многих из них в моральном плане оно немыслимо.

В политическом отношении большинство верующих может смириться с запретом на платок во имя принципа разделения Церкви и государства, но не во имя светского характера Республики. Они согласны на компромисс в рамках нерелигиозного законодательства.

Иудеи и христиане уже давно терпят определенные ограничения. То, что теперь пришла очередь мусульман, им, конечно, не нравится, но они хорошо знают, что вся общественная жизнь соткана из болезненных уступок. В моральном плане вопрос более сложен, так как он затрагивает самую сердцевину религиозной жизни мусульман.

Можно требовать, чтоб они приспосабливались к законам Республики. Но нельзя требовать, чтобы они разрешали своим дочерям заниматься проституцией. Разумеется, республиканцы этого вовсе и не добиваются. Но у мусульман очень часто возникает противоположное впечатление. В глазах некоторых из них обязательство отказаться от платка чуть ли не равносильно обязательству ходить в раздетом виде: для них это почти то же самое, что потребовать от девочек снять рубашку и лифчик, идя в школу.

Консервативные мусульмане не питают симпатий к феминисткам, и эта антипатия взаимна. Но и феминистки, и мусульмане решают один и тот же вопрос: как защитить женщин от сексуальной агрессии со стороны мужского пола, жертвами которой они иногда становятся? Речь идет о том, чтобы женщина не была принижена. Речь идет о защите "слабого пола" от прихотей мужчин.

Мусульмане и феминистки одинаково остро реагируют на опасности, связанные с различием полов, и нужно признать, что любому обществу всегда угрожает нередко хищный характер мужских желаний. Вот почему запрет на ношение платка касается не только мусульман. Он касается и либеральных обществ, и Республика должна сказать в этом деле свое слово.

Как избежать слишком сильного унижения тех, от кого требуют снять платок? Нужно позаботиться о том, чтобы не оставить девочек-подростков на произвол чересчур фривольного общества. Следует немного десексуализировать общественную жизнь, отказавшись от наиболее провокационных форм использования женского тела в рекламных целях, продолжая относиться к порнографии как к чему-то постыдному, например.

Либеральным мусульманам трудно убедить своих единоверцев в благотворности свободы. Но им не облегчат задачу, если, не проводя различия между свободой и вседозволенностью, их будут заставлять оправдывать и первое и второе.

Однако усилия должно сделать не только либеральное общество. Сами мусульмане должны повысить внимание к формам защиты своих дочерей и сестер. Ведь платок - не единственное решение. Те, кто решительнее всех настаивает именно на этой форме защиты, слишком склонны видеть в женщине только супругу.

Они испытывают тем большую потребность оградить женщину от взглядов потенциальных соблазнителей, что смотрят на нее именно с той точки зрения, которой необходимо избегать. Эти люди находят женщину столь желанной, что хотят во что бы то ни стало защитить ее от мужского влечения. Но мусульманская традиция намного богаче в своем взгляде на женский пол, хотя бы потому, что ислам культивирует особое уважение к женщине-матери.

Как лишить часть отношений между мужчинами и женщинами сексуальной окраски? Как добиться того, чтобы на первый план вышла духовная сторона любви. Как сделать менее болезненным для девушек запрет на ношение платка? Сделав акцент не на половом желании, а на деторождении. Проявляя уважение к образу матери, который в принципе стоит выше плотских вожделений.

Мы еще недостаточно сознаем, что некоторым женским функциям может быть отдано символическое предпочтение. Не все функции пользуются одинаковым признанием или почитанием. Возможно, мусульмане выиграли бы, поставив материнство выше брака: это снизило бы их зависимость от платка, которого их хотят лишить.

В своих "Законах" Платон предлагал использовать запрещение кровосмешения как средство укрощения сексуальных инстинктов. Это предложение заслуживает тем большего внимания, что средневековые арабские философы, например аль-Фараби, ссылались на авторитет платоновского трактата.

Должен ли закон пассивно следовать за нравами? Или, наоборот, он должен их изменять? В любом случае законодатель не может позволить себе игнорировать их, ибо, отделив законы от духа законов, не выиграет никто.