Историк Йохен Хелльбек, издатель воспоминаний советских участников Сталинградской битвы на немецком языке, в интервью Tagesanzeiger рассказывает, что отыскал материалы в 2006 году по совету российского коллеги. По его словам, он искал воспоминания свидетелей сталинской эпохи и нашел сталинградские протоколы, хранившиеся в подвале Академии наук в Москве, не засекреченные, но давно забытые. Материалы представляют собой рассказы свидетелей Сталинградской битвы - "солдат, комендантов, партийных функционеров, снайперов и санитарок".

"В 1942 году официальная делегация советских ученых отправилась в Сталинград и записала высказывания свидетелей", - объясняет Хелльбек. При этом они "не загоняли людей в какую-либо схему, а задавали им открытые вопросы", чтобы отобразить разные стороны народной войны Советского Союза, говорит историк.

Хелльбек говорит, что из тысяч страниц протоколов его больше всего тронул рассказ медсестры Веры Гуровой, работавшей на перевязочном пункте на западном берегу Волги, обслуживавшем до 700 раненых в день. По словам Хелльбека, она "держалась благодаря тому, что просто работала и подавляла любые признаки страха", а в интервью рассказала о том, каких сил ей это стоило.

Историк отмечает, что Сталинградская битва в Германии изучена в основном с немецкой точки зрения. "Это важно, но это не весь Сталинград", - подчеркивает он. По его словам, в словах советских участников боев бросается в глаза "переплетение советского патриотизма и ненависти к немецкому противнику". "Несмотря на притеснения, которые советские люди терпели от собственного государства, им было ясно, за что они воюют: за освобождение своей страны от фашистских захватчиков. А государственная пропаганда ловко усиливала эти убеждения. Поэтому протоколы также помогут понять устройство государственно-партийного аппарата СССР и причину, почему пропаганда так завладела умами", - говорит Хелльбек.

По словам немецкого историка, сталинградские протоколы выйдут в России в этом году. Историк отмечает, что в советское время битву прославляли как подвиг, но ее отображение оставалось схематичным, а в конце 1980-х и в 1990-х годах обращение к "темным сторонам собственной истории" было "пожалуй, слишком односторонним". Так, по его словам, у российских коллег он замечал крайне негативное отношение к компартии, при том что партийное государство помогало людям осмысливать жизнь, "особенно во время войны и ее чудовищных нагрузок".

Хелльбек также отмечает, что в российской историографии в данный момент ведутся интересные дискуссии, а политика "пытается весьма грубыми методами вмешаться в историю, как в случае недавнего переименования Волгограда в Сталинград". Решение применять это название в дни памяти "наводит на мысли о соломоновом решении и попытке учесть как дурную славу Сталина, так и положительное звучание названия "Сталинград". Однако в целом видно, как действующее правительство России пытается воспользоваться историей для создания политических смыслов, сделав из нее лоскутную картину".