Экономист Пол Кругман в своей колонке на страницах The New York Times характеризует нынешнее состояние российского государства, отталкиваясь от понятия "макроэкономический популизм", которое Руди Дорнбуш и Себастиан Эдвардс ввели в конце 1980-х для описания "исторической склонности некоторых (не всех) популистских правительств принимать желаемое за действительное, считать, что им под силу отменять общие правила" в области экономики. Примеры такой политики сейчас можно видеть в Венесуэле и Аргентине, пишет Кругман.

"Но давайте не будем о Латинской Америке, лучше поговорим о России. Путин получил взбучку и, очевидно, решил не прислушиваться к советам экономистов, которые говорят ему все то, что он не желает слышать. Все это мне очень хорошо знакомо, как, несомненно, и всем тем, кто на протяжении нескольких десятков лет следит за происходящим в Латинской Америке. В принципе выглядит как старый добрый макроэкономический популизм".

"Но есть одно интересное отличие, - продолжает автор. - Сюжеты, проанализированные Дорнбушем и Эдвардсом, и сегодняшние проблемы Латинской Америки связаны с правительствами, которые и правда пытались помочь бедным и рабочим с низкими окладами. То есть это действительно были популистские режимы, пусть в итоге они и не служили интересам своих избирателей. А вот режим Путина популистским не назовешь; он отвергает общепризнанную экономику ради защиты клептократии, а не обездоленных народных масс".

"Так что Путин, похоже, привнес в мир экономической политики нечто новое или, во всяком случае, прежде малоизвестное: макроэкономическое кумовство, попытку приостановить действие законов экономики в интересах не широких слоев населения, а маленькой группы очень богатых и располагающих хорошими связями злодеев. Инновация!"