Виктор Мельников живет в этом всемирно известном московском доме уже 75 лет. Дом построен его отцом, но сейчас он разрушается. Мельников отчаянно пытается спасти дом от маниакального стремления его снести

Ему, старому человеку, было немного страшновато ехать в Берлин, чтобы просить о помощи. Виктор Мельников всегда боится покидать дом. Боится того, что могут сделать с домом в его отсутствие. А если они его просто снесут? Такое бывает в современной Москве, где строят и строят, где цены на недвижимость взлетели до небес, где до прозрачности очень далеко, а участки под застройку почти повсеместно все еще находятся в государственной собственности. О честолюбивых строительных планах мэра Москвы Юрия Лужкова люди предпочитают высказываться в приватном порядке. Имя Лужкова часто фигурирует в разговоре с Виктором Мельниковым.

Его дом - это нечто особенное. Отец построил его в конце 1920-х годов. Известный советский архитектор-авангардист Константин Мельников родился в 1890 году и умер в 1974-м. Дом включен во все учебники современной архитектуры. Два врезанных друг в друга многоэтажных цилиндра весьма своеобразны. На фасаде множество ромбовидных окон. Виктор Мельников живет в этом доме уже 75 лет, последние 25 лет - один. Несколько дней назад ему исполнилось 90. Смысл его жизни - это сохранение отцовского наследия. Но тут-то и кроются проблемы.

Ведь дом Мельникова расположен в центре города, в месте, которое банки и фирмы облюбовали для своих офисов, где много людей и магазинов. Узкий Кривоарбатский переулок идет параллельно Арбату, пешеходной улице, известной по многочисленным книгам и песням. Стремление возвести на его месте высокодоходное офисное здание огромно. И соответственно огромен страх Виктора Мельникова.

Только поэтому в середине декабря он отправился в Берлин - на поезде, так как путешествие на самолете этот очень пожилой человек уже не переносит. На выставке "Русский авангард", которая открыта до 10 января, он озвучил свое пожелание: дом Мельникова поставить под охрану, провести в нем реставрационные работы и создать музей, посвященный делу жизни его отца. Согласие берлинских почитателей современный архитектуры он получил легко, но масштабные работы - дело иное. Когда Мельников возвращался домой, он увозил с собой самые добрые пожелания и симпатии - но никаких конкретных планов.

Посещение Мельникова в Москве случилось несколькими днями позже. Тонкий слой снега покрыл дом и землю. За деревянным забором в рост человека возвышается фасад. Над большим окном, вырезанном в переднем цилиндре, гордо красуется надпись "Константин Мельников, архитектор". Цифр, указывающих на год постройки, там нет, но семья Мельниковых въехала в этот дом в 1929 году.

Это был роковой год: именно тогда Сталин был избран генеральным секретарем. Вскоре насупил конец современной архитектуре вместе со всем авангардом в искусстве и культуре. Жилищный кризис был тяжелейшим. Сотни тысяч москвичей жили в так называемых коммуналках - больших квартирах, куда в принудительном порядке вселяли по несколько семей одновременно. И именно в этом году в Москве вопреки коммунальному обществу появился, пожалуй, единственный частный дом.

Виктор Мельников слышит уже плохо. Проходит некоторое время, прежде чем этим хмурым утром, которое из-за снега кажется чуть более светлым, он открывает нам дверь. Старый человек в белой рубашке и серых брюках, с редкими волосами, но с очень энергичным подбородком. Он сам подходит к воротам; для того чтобы проделать этот короткий путь, он надел меховую шапку. Он приглашает нас в дом и просит снять ботинки.

Слева виднеется жилая комната, плотно заставленная мебелью прошлых времен. Кресла с высокими точеными спинками стоят вокруг обеденного стола, на котором громоздятся стопки журналов, сверху лежат материалы о его визите в Берлин. Слева - красный угол с иконой. Если это можно назвать "углом", так как вид у помещения своеобразный: углов как таковых здесь нет, внутри цилиндра почти все округло, даже лестницы и стены. Помещения плавно перетекают одно в другое.

Та икона появилась в семье в 1912 году, в год свадьбы родителей Виктора, Константина и Анны Мельниковых. Через два года на свет появился Виктор. Когда ему было 14, семья переехала в кирпичный цилиндрический дом, внутри и снаружи покрытый штукатуркой. Позже Виктор Мельников изучал живопись. В 1943 году он завершил свое образование и сразу же был призван в армию в качестве военного художника. Однако в его картинах было слишком мало героического - и он впал в немилость, как и его отец. Когда его на несколько лет сослали в провинцию, Виктор занялся тем, чем занимается и поныне: он оберегает дом и борется за признание своего отца и дела его жизни.

Чтобы показать дом, он неожиданно быстро поднимается по винтовой лестнице. Должно быть, он прошел по ней уже тысячи раз. Он не перестает говорить о деле своего отца и насущных проблемах, связанных с сохранением дома. Он не дает перебивать себя, переводчица успевает за ним еле-еле.

В конце 1920-х годов отец Виктора, Константин Мельников, находился в зените своей славы. По его проектам строилось сразу пять рабочих клубов. Эти клубы были одними из самых значительных строений в молодом Советском Союзе: тогда все архитекторы-авангардисты экспериментировали с размещением читальных и театральных залов для рабочих, устремившихся в большие города. Московские клубы Мельникова еще стоят и, если используются, то только в частном порядке. Известный клуб Русакова с его тремя выступающими зрительными залами - подобие огромной шестеренки - сегодня находится в аварийном состоянии.

На гонорары, полученные за клубы, Мельников-отец, как рассказывает сын, смог позволить себе построить собственный дом. Но официальное одобрение было получено только благодаря тому, что архитектор перехитрил бюрократов: Константин Мельников выдал дом за экспериментальное строительство, за прототип дома массовой застройки для рабочих, который можно достраивать за счет новых цилиндров.

Из этого ничего не получилось. В 1932 году был запрещен конструктивизм, течение, к которому причисляли Мельникова. Когда в 1933 году архитектор вместе с виднейшими архитекторами-модернистами был приглашен участвовать в выставке в Милане, в выезде ему отказали. Россию он покидал всего дважды; последний раз - в 1925 году, когда проектировал русский павильон для парижской выставки Art-déco, который в один день принес ему всемирную славу.

В московском цилиндрическом доме до сих пор висят плакаты с миланской триеннале 1933 года, будто тем самым Виктор Мельников хочет подчеркнуть роль своего отца, будто тем самым он объясняет свой страх за судьбу частного дома в дорогом центре Москвы.

Сейчас дом, этот завет индивидуалиста посрееди коллективного общества, явно находится в плохом состоянии. Частичный ремонт десятилетней давности оказался, мягко говоря, халтурой. Крыша протекает, снизу поднимаются грунтовые воды. Дом опустился, когда при Брежневе на Калининском проспекте вырастали новые дома. Дощатый пол местами пришел в негодность. Белое строение зажато между высокими безучастными домами. Сад одичал, по нему разгуливают бездомные кошки.

Дом не годится под общедоступный музей; его следовало бы открыть в соседнем здании. А время поджимает, дом разрушается. Цилиндрический дом Мельникова - это памятник архитектуры, пусть только 1920-х годов, но ранний советский авангард - это для сегодняшней России история. К сожалению, Москва и ее мэр не очень разбираются в этих материях.

Снова прозвучало имя Лужкова. Виктор Мельников приготовил чай - обстоятельно, церемониально. Он подает его на кухне, которую отец искусно разместил в закругленной части первого этажа. Все как тогда, в 1929 году.