Драматург Гришковец о 750-летии Калининграда. Интервью

Для Евгения Гришковца это было логичным решением: после детства, проведенного в Сибири, и бесчисленных гастролей на Западе драматург и актер обосновался в Калининграде. В бывшем Кенигсберге. Далеко от Москвы, близко к Германии - при этом все же в России. Это случилось семь лет назад. В эти выходные Калининград празднует свой 750-й юбилей. И Гришковец, который своими пьесами "Как я съел собаку" и "Планета" снискал себе славу наподобие славы Джона Фоссе или Дарио Фо, не хочет в этом участвовать. Разговор о чувствительном Западе и городе без настоящего.

- Как вы будете отмечать праздник?

- Никак не буду. В конце недели я уезжаю в Болгарию. Это, конечно, чистая случайность, но многие из моих друзей уезжают на дачу, на море, главное - из города. Город закрыт, улицы перекрыты, так как туда-сюда беспрестанно снуют делегации с министрами во главе.

- Торжества проходят под девизом "Калининграду 750 лет". При этом Калининграду всего лишь 60, а Кенигсберг, который был основан 750 лет назад, не упоминается вовсе.

- Этот праздник - упущенный шанс. Нет ни одной серьезной дискуссии о феномене Калининграда/Кенигсберга, никаких археологических раскопок, никаких крупных научных исследований или чего-нибудь подобного. В городе обновили несколько десятков фасадов, привели в порядок площадь Победы, но как-то поспешно, без программы. Немного печально.

- Сколько Кенигсберга еще остается в Калининграде?

- В Калининграде нет никакого Кенигсберга. Осталась лишь тень этого погибшего города. В Калининграде я не чувствую даже немецкого духа. Я люблю Германию, я там много работал. Но в Калининграде живут русские, и поэтому это русский город...

- Как, скажем, Иркутск...

- Это тоже неверно. Калининград изолирован от России. Но именно это как раз и нравится людям. Калининградцы, как все провинциалы, охотно подчеркивают свою исключительность. Я ни в коем случае не хочу переезжать в Москву. В Калининграде такой уютный провинциальный климат, а к тому же это географическое положение: город не похож ни на какой другой из тех, что я знаю.

- Кант всегда ценил в Кенигсберге провинциальность как отправной пункт к расширению знаний о человек и о мире, где их можно получить без того, чтобы путешествовать по свету.

- Калининград снова мог бы стать таким местом, если бы политики не упустили шанс: провинциальный, но открытый город на пересечении российских и европейских путей, вернее, российских и германских. Ни одна другая страна в Европе настолько не близка России, как Германия. Никто в Европе не любит немцев, кроме русских. Никто. Одновременно никто в Европе настолько не интересуется Россией, как немцы. Только люди, которые так любят друг друга, могут устроить такое безобразие.

- Безобразие - Вторая мировая война, Великая Отечественная война?

- Какие страсти пробудила бы война России с Испанией? Но Германия и Россия - это большая любовь, и это была страшная война.

- И в ее конце - закат Кенигсберга. Сегодня немцы с этой картиной в голове едут на Восток, видят Калининград - и смиряются.

- Города, например, Ганновер, тоже не такой, каким он был раньше. Все было разрушено, восстановление шло поспешно - поэтому он и не выглядит сегодня так, как Гейдельберг. Но никто не ищет прежний Ганновер. Люди живут, как живется, здесь и сейчас. Но в Калининграде немцы и русские ищут одно лишь прошлое. Поэтому у города нет настоящего.

- Но русские в Калининграде, прежде всего, молодежь, думают совсем не о прошлом, а о Западе, о будущем.

- Но ведь Запад - это еще один миф, такой же, как Кенигсберг. Калининградцы почти не знают своей истории. Но о жизни на Западе они знают столь же мало. Кто-то был один раз в Польше, другой - в Германии, и теперь они рассказывают, насколько там лучше улицы, какие замечательные там магазины, сколь фантастически функционируют законы, но по сути жизнь там такая же, как у нас, только лучше.

- Тем не менее: Калининград - это самый западный город России...

- Самый западный город России - это Москва. В том, что касается образа жизни, темпа, экономики, Москва западнее Варшавы и, возможно, даже Берлина. То, что происходит в Калининграде, имеет мало общего как с Россией, так и с Европой, люди живут здесь по собственным правилам. И я даже не могу сказать, хорошо это или плохо.