Во вторник западные газеты обсуждают энергетическую безопасность как главную тему саммита G8, который пройдет на следующей неделе в Петербурге.

Судя по тому, что говорят и делают лидеры мировых держав, они не всегда понимают суть понятия "энергетическая безопасность", считает газета The Washington Post.

Для многих американских политиков энергетическая безопасность означает производство энергии дома и минимальную зависимость от иностранных поставок. Однако США импортируют три пятых от всей своей нефти и эта доля возрастает. В обозримом будущем альтернативные источники топлива едва ли изменят ситуацию.

Для Китая, который не входит в G8, но участвует в некоторых встречах саммита, энергетическая безопасность означает покупку долей иностранных нефтяных месторождений - в Судане, Нигерии, Анголе и так далее. Однако все это не обеспечивает Китаю большей безопасности. Если разразится геополитический кризис, китайские танкеры могут оказаться заблокированными в открытом море. Обладание куском африканского нефтяного пирога в такой ситуации их не спасет. При отсутствии кризиса инвестиции в Африку также не выглядят наиболее целесообразными: Китай может покупать нефть на мировом рынке.

Для России, которая выдвинула эту тему в качестве приоритетной для обсуждений на саммите G8, энергетическая безопасность имеет еще одно, третье значение: ограничение иностранных инвестиций в российские нефтяные и газовые месторождения. Однако это является зеркальным отражением ошибки Китая. Точно так же, как энергетическая безопасность Китай не повысится благодаря африканским запасам, безопасность России не пострадает, если иностранцам разрешат владеть российскими запасами. В случае кризиса Россия сможет контролировать свои месторождения с помощью военной силы. Если кризиса не будет, то государство сможет получать налоги и сборы от иностранных компаний, как и от российских.

Следовательно, эта национальная концепция энергетической безопасности лишена смысла. Реальная энергетическая безопасность требует оставить в стороне фантазии об энергетической независимости и пойти навстречу взаимозависимости, делает вывод издание.

Если саммит G8 сможет донести мысль о целесообразности взаимозависимости, он принесет всем пользу. Но националистическая концепция энергетической безопасности не просто бессмысленна - она опасна. Провоцируя конкурентную борьбу за ресурсы, которая может перерасти в конфликт, подобные идеи о безопасности только усиливают опасность, считает газета.

The Financial Times отмечает, что чиновники, которые соберутся в Петербурге, смотрят на энергетическую безопасность с противоположных концов телескопа.

С одной стороны, есть Россия, огромный экспортер нефти и газа, который хочет обеспечить "безопасность спроса" прежде всего газовому монополисту "Газпрому". С другой - есть крупные потребители из бывшей G7, например Европейский союз, чья зависимость от энергетического импорта через 20 лет, вероятно, увеличится с нынешних 50 до 70%. Они стремятся к "безопасности поставок", то есть диверсификации источников, но именно этого не хочет "Газпром".

Обе стороны должны иметь общую заинтересованность в надежности производства и доставки нефти и газа, но, с тех пор как президент России Владимир Путин 1 января отключил газ Украине (пусть ненадолго), их разделяют политическая подозрительность и непонимание. Это относится и к дебатам об энергетической безопасности в целом, пишет газета.

Непосредственная причина нынешних дебатов очевидна. За последние три года цены на нефть и газ выросли вдвое. К этому привело сочетание факторов. Снижение глобальной безопасности после терактов 11 сентября 2001 года совпало с периодом быстрого роста спроса со стороны Китая и других развивающихся экономик после длительного периода недостаточных инвестиций в производство, транспортировку и переработку.

"Нынешние высокие цены на нефть - это расплата за два десятилетия низких цен на нефть, - говорит Паоло Скарони, генеральный директор итальянской нефтяной компании ENI. - В результате избыточных мощностей, низких цен и интенсивного роста спроса дополнительные возможности в мире упали примерно с 15% до 2-3% мирового спроса".

По мнению издания, производители нефти и газа нуждаются в крупных инвестиционных программах, чтобы использовать энергоресурсы эффективнее. Им необходима либерализация своих рынков, чтобы привлечь инвестиции. Вопрос в том, согласятся ли они на это добровольно или позволят политическому недоверию мутить воду и будут вынуждены согласиться на это с опозданием.