В России растет напряженность, но Казань до сих пор считается "бастионом терпимости". В Татарстане христиане и мусульмане живут вместе без насилия - и все же "недоверчивому правительству в далекой Москве" повсюду мерещится экстремизм, пишет Франк Нингуйзен на страницах Süddeutsche Zeitung.

"В подвальном помещении храма в честь преподобного Серафима Саровского проходит детский праздник; за окном блестят серебряные и золотые купола православных церквей, внутри перед накрытым столом беспокойно вертятся мусульманские и православные дети. Сегодня они встретились в церкви, "но праздник можно так же хорошо провести и в мечети", говорит Надежда Титова. Она жена православного священника и работает воспитателем в организации помощи детям с ограниченными возможностями. "Мы не испытываем никакого напряжения".

"Российскому правительству кажется, что в Казани функционирует то, чего ему едва ли удается достичь на Северном Кавказе - жизнь без насилия. В Дагестане как раз пару недель назад около мечети был расстрелян имам Ашурлава Курбанов. За несколько дней до этого погиб Максуд Садиков, ректор одного из исламских университетов. Он выступал за повышение образованности людей в борьбе с религиозным экстремизмом. А в апреле радикальными исламистами были убиты два имама", - пишет автор.

"Растет страх, множатся стереотипы - и не только после взрывов в метро или в аэропорту Домодедово. Насколько возбуждены обе стороны, ясно показывает ситуация с убийством в июне в Москве бывшего полковника [Буданова]. Во время войны он убил молодую чеченку и был за это осужден. Теперь, после его смерти, русские националисты пытаются сделать из него героя".

Российское государство уже давно стремится к максимально возможному контролю над своим обществом, в том числе и над многочисленными мусульманами в стране. Но после чеченских войн, на фоне набирающего обороты терроризма, напряженности между националистами и гастарбайтерами из кавказских республик власть старается еще более усилить этот контроль. Исламский культурный центр России с филиалами во многих республиках был закрыт в мае. Официально - "из-за финансовых нарушений". Центр, напротив, утверждает, что просто есть люди, которые хотели бы заставить замолчать мусульманскую часть общества.

Татары - это в основном приверженцы умеренного ислама. "Северокавказский экстремизм не имеет здесь никакого влияния", - цитирует автор слова Рафика Мухаметшина, ректора Российского исламского университета. Однако тут же он рассказывает о молодом человеке из Казани Наиле Набиуллине, который считает себя жертвой этой власти. "Он несколько часов назад вышел из тюрьмы и теперь пытается усмирить свой гнев. Милиция отняла у него флаги и плакаты, с которыми он протестовал против закрытия татарских школ и выступал в поддержку татарского языка. В течение трех дней он находился в заключении. Этого хватило, чтобы помешать ему организовать митинг против президента Медведева, который как раз приезжал в Казань. Набиуллин - активист Татарского общественного центра, который считает трагедией разорение Иваном Грозным татарской столицы и для которого стала бы счастьем независимость Татарстана от Москвы. Он говорит, что ислам находится "полностью под контролем российских спецслужб".

"Неужели все это лишь повод для Москвы "закрутить гайки"?" - задается вопросом автор. "Следовательно, не нужен Центр по борьбе с экстремизмом, глава которого в одном интервью высказался об опасности, исходящей от салафитов, готовых к насилию, о преступлениях и арестах, о том, что "мы не допустим существования в Татарстане международных финансовых каналов, которые могут поддерживаться экстремистами"?" Франк Нингуйзен приводит успокаивающие слова муфтия республики Ильдуса Фаизова: "Без участия государственных структур борьба с экстремизмом невозможна. Но отчасти и мы навели порядок, создали единую, либеральную идеологию в наших школах по изучению Корана. Знаете, тех, кто живет в горах и потом взрывает поезда в метро, нельзя назвать мусульманами. Они преступники".