На следующей неделе два президента - Буш и Путин - встретятся на саммите "восьмерки". Между ними гораздо больше общего, чем подозревают они сами

Саммит "восьмерки", который состоится на этой неделе, будет, вероятно, последней встречей в подобном формате для президентов Джорджа Буша и Владимира Путина. Семь лет назад, при их первой встрече в Любляне (Словения), Буш заглянул в глаза Путину и каким-то образом заметил, что тот в душе христианин и джентльмен, а не сотрудник тайной полиции. На этой неделе им не следует удивляться, когда, взглянув друг на друга, оба узнают в собеседнике, точно в зеркале, себя. Оба они стали олицетворением высокомерия, которое дает власть.

И Буш, и Путин начали выполнять свои обязанности в 2000 году - в том самом году, когда их страны старались срочно вернуть себе утраченное уважение на международной арене: Россия после хаоса при Ельцине, а США после попытки импичмента президента Клинтона. Обе страны думали, что приобретают статус безобидного середнячка. Но и Буш, и Путин, обнаружив себя у власти, стали руководить своими странами с позиции, на которую их менталитет был настроен, так сказать, "по умолчанию": Буш, будучи христианином евангелического толка, исходил из постулата, что Бог на стороне Америки, а Путин, прошедший школу КГБ, - из постулата, что всякая власть держится на запугивании и угрозах.

И каков же был результат? Не сомневаясь в своей правоте, пропуская мимо ушей все аргументы, не соответствующие его точке зрения, Буш счел, что волен подорвать правовое общество в США, наладив слежку за гражданами в их жилищах без выдачи соответствующих ордеров, разрушая принципы ведения судебного разбирательства в соответствии с юридическими нормами и выступая в защиту пыток, а заодно вводя в заблуждение широкие массы и отказываясь слушать советы экспертов или признавать факты на местах. От сокращения налогов в 2001 году до войны в Ираке самодовольная уверенность Буша в его правоте внушала ему идею, что ради достижения его целей он может говорить и делать все, что ему заблагорассудится.

Вред, нанесенный самоуверенностью и самообманом Буша, был усугублен тем, что он во много крат переоценил силу Америки. Попросту говоря, Буш считал, что Америка в состоянии в одиночку проводить его внешнеполитический курс, так как никто не в силах его остановить. Притом что для первой войны в Персидском заливе Буш-старший заручился поддержкой всего мира и привлек войска более чем дюжины стран, его сын решил, что союзники больше путаются под ногами, чем помогают, и не стал даже стремиться ими обзаводиться, если не считать Тони Блэра. Спустя четыре года высокомерие и лживость Буша были выставлены напоказ перед всем миром, включая американский народ.

Тому же самому искушению высокомерием, которое дает власть, поддался и Путин. Окрыленный высокими ценами на нефть, он ныне стремится оседлать весь мир, словно бы социальные бедствия, терзающие Россию: стремительное сокращение населения, кризисная ситуация с распространением туберкулеза и СПИДа, взлет коррупции до уровня, которого при Ельцине нельзя было и вообразить, - ничего не значат. На встрече в верхах по вопросам безопасности в Мюнхене в феврале текущего года Путин, обычно придерживающийся в дипломатии скрытного стиля манипуляций и конфронтации, характерного для России времен холодной войны, обрушился на США в выражениях, которых не слыхали с тех пор, как Хрущев заявил: "Мы вас похороним". Он назвал действия США "односторонними", "нелегитимными", "генератором новых (...) очагов напряженности".

Оценка Путиным односторонности действий США (если освободить эту оценку от экспрессивной риторики), возможно, правильна; беда в том, что Путин - не та фигура, чьи призывы к умеренности во внешнеполитической деятельности будут сочтены убедительными. Высокие цены на нефть помогли Путину восстановить и централизовать "сильное государство", которое было его целью с самого начала президентства. Но его недавние попытки использовать российские энергоресурсы для политического принуждения Грузии, Украины, Белоруссии и т.д. заставили взглянуть на Россию как на ненадежного партнера, нервирующего даже китайцев, которые не хотят увидеть у своих границ возрожденную Российскую Империю.

Российское общество, привыкшее к авторитаризму, хочет, чтобы его правители проявляли твердость. Однако истинным экзаменом для правителя является не его способность потакать ожиданиям народа, а умение провидеть будущее и достигать гармонии между чаяниями страны и ее нуждами и возможностями. В этом смысле высокомерие Путина оказывает России крайне дурную услугу. Его маниакальная тяга к централизации власти изгоняет из страны те самые технологии, от которых зависит процветание страны. Shell и BP выпихивают из нефтяной промышленности в тот самый момент, когда добыча нефти в России резко падает. Яростные попытки Путина противопоставить силу России власти Америки - проявление той же близорукости: помощь Ирану в разработке ядерной программы и продажа высокотехнологического оружия Китаю вряд ли отвечают долговременным стратегическим интересам России.

В Америке история, как обычно, развивается в ускоренном темпе. Теперь уже все видят вопиющие и эпохальные неудачи Буша на посту президента. Собственно говоря, американская общественность опередила историков - она вынесла Бушу негативную оценку, проголосовав в ноябре 2006 года на выборах в Конгресс за демократов. Тем временем беды России по-прежнему скрыты за тактикой "сильной руки" и кошельками автократической бюрократии Путина, которые набиты нефтедолларами. Но тот факт, что социальные и экономические болезни России остаются без внимания, обрекает страну на долговременный спад, которому президентство Путина, как задумывалось, должно было положить конец.

В XX веке сходство между враждующими сторонами в холодной войне - между Россией и Америкой - было очевидно. Для русских Америка была империей зла, средоточием капиталистической эксплуатации и ядерной сверхдержавой, но в то же самое время колыбелью экономического процветания и личной свободы. Для Америки Россия также была империей зла, миром коммунистического экспансионизма и ядерной сверхдержавой, но также колыбелью науки, духовности и душевности.

Сходство осталось и в эпоху Буша и Путина. Однако русский народ, в отличие от американского, еще не осознал, какой ценой приходится платить за бесконтрольные выходки высокомерной власти.