Советский диктатор умер 60 лет назад, но россияне все еще с ним не распрощались. В России нет консенсуса в восприятии своего коммунистического прошлого, высказывания официальных лиц о Сталине уклончивы. В книжных магазинах легко купить как "Архипелаг ГУЛАГ", так и книги, прославляющие Сталина, но история внушила россиянам, что они беспомощны перед всесильным государством. Надежда - на поколение "несоветских россиян", пишут СМИ.

Foreign Policy публикует большую статью Маши Липман, аналитика Московского центра Карнеги, главного редактора журнала "Pro et Contra", приуроченную к 60-летию смерти Сталина.

В октябре 2012 года Carnegie Endowment for International Peace заказал соцопрос на тему "Восприятие Сталина" в России, Армении, Азербайджане и Грузии, рассказывает Липман. В Грузии к Сталину положительно относятся 45% респондентов. "Вероятно, потому, что этот самый знаменитый (и печально знаменитый) грузин, остается мощным символом националистов", - поясняет автор. Но в России, согласно опросу авторитетного "Левада-центра", 42% россиян назвали Сталина "общественным деятелем, который оказал наибольшее влияние на мировую историю", а 28% сказали, что относятся к нему положительно. Эти цифры отражают "поразительное возрождение популярности Сталина в России", произошедшее за период после распада СССР, прокомментировал директор "Левада-центра" Лев Гудков.

Если Ленина постепенно забывают (с 1989 по 2012 год его популярность упала с 72 до 37%), то у Сталина сформировался особый статус - это "потаенный герой", продолжает Липман. Дело в том, что "государственная и национальная идентичность постсоветской России изначально расплывчата", в России нет общепризнанной версии происхождения постсоветского государства, нет консенсуса в восприятии своего коммунистического прошлого.

Высказывания официальных лиц о Сталине уклончивы, говорится в статье, а отношение граждан - амбивалентное и разобщающее людей. Почти 50% респондентов согласны с оценкой Сталина как мудрого лидера, который принес СССР мощь и процветание, а более 50% - с тем, что сталинские репрессии были "политическим преступлением, которому нельзя найти оправдания".

Автор отмечает: за 60 лет СССР и Россия пережили "две с половиной фазы десталинизации", но присутствие Сталина и ныне "легко ощутить в политическом устройстве России и отношениях государства с обществом", хотя памятников ему нигде не встретишь.

Упоминая о половинчатой "волне десталинизации" Дмитрия Медведева, автор пишет: "Ему было поручено создать не столь суровый образ путинской России", и в 2009 году Медведев в видеоблоге осудил преступления Сталина. Правда, вскоре он выразил мысль, что офицеры ФСБ будут продолжать традиции предшественников. "Сама ФСБ никогда не отрекалась от советского наследия", - замечает Липман. При этом в современной России политический вес ФСБ - совершенно беспрецедентный.

Медведевская десталинизация заглохла, как только Путин вернулся в Кремль. Правда, общественные дискуссии о Сталине продолжаются, хотя и оттеснены на обочину, обществу "Мемориал" не воспрещают работать. В книжных магазинах можно купить как "Архипелаг ГУЛАГ", так и книги, прославляющие Сталина, свидетельствует Липман.

В сознании многих россиян два образа Сталина - диктатора и могучего лидера - часто срастаются, говорится в статье. "В коллективном постсоветском менталитете величие нации неотделимо от насилия и грубой силы". Вдобавок образ Сталина как победителя нацистов - уместная "символическая компенсация за утрату Россией статуса" после распада СССР.

Многие россияне сегодня "сохраняют пассивную преданность стране, невзирая на несправедливость, коррупцию и вопиющие служебные злоупотребления чиновников". История внушила россиянам, что они беспомощны перед всесильным государством и лучший выход - приспосабливаться к капризам власть имущих. Но не все так мрачно: в последние годы сформировались "несоветские россияне", по выражению Липман. Эти люди ходили на массовые протестные акции. В опросе Carnegie те же самые молодые москвичи не согласились с мыслью: "Нашему народу всегда будет нужен лидер типа Сталина, человек, который восстановит порядок".

Российское общество становится более разнородным, и отношение к государству - одна из главных "линий разлома", утверждает Липман. Для настоящей десталинизации необходимо "переосмыслить российскую национальную идентичность", говорится в статье: отвергнуть традиционную концепцию государства и покончить с "политической и исторической неприкосновенностью тайной полиции".

На страницах The Wall Street Journal британский журналист и историк Эндрю Робертс рецензирует книгу Роберта Джеллатли "Проклятие Сталина".

"Кто развязал холодную войну? Два первых десятилетия ответ казался очевидным - Советский Союз. Потом, в конце 1960-х годов в среде западных ученых и интеллектуалов зародился ревизионизм, что привело к попыткам переложить вину на президентов Трумэна и Эйзенхауэра, НАТО, ЦРУ и американский "военно-промышленный комплекс", - говорится в публикации. Открытие российских архивов в 1992 году предоставило исчерпывающую информацию для установления истины: холодную войну начал Сталин. Книга Джеллатли наносит сокрушительный удар по "бережно поддерживаемым теориям об американской вине", убежден рецензент.

Поскольку капитализм, согласно марксистской теории, неизбежно ведет к фашизму, Сталин не мог или не желал делать различие между действиями нацистской Германии и "буржуазного" Запада.

"Проклятие Сталина" противостоит теории сталинизма Джорджа Кеннана, в рамках которой роль идеологии в объяснении действий Сталина снижена и, наоборот, подчеркнуты традиционные внешнеполитические цели России, отмечает Робертс. "Марксистско-ленинское учение полностью вдохновляло Сталина в течение его жизни, от его политики и военной стратегии до личных ценностных установок", - цитирует книгу Джеллатли автор.

"Проклятие Сталина" стоит читать вместе с недавней книгой Энн Эпплбаум "Железный занавес", которая описывает события в Восточной Европе как прямой результат тех решений, которые, как пишет Джеллатли, Сталин принимал в Кремле", - советует Робертс.

Когда США, названные автором "невольным солдатом" холодной войны, предложили СССР помощь в рамках плана Маршалла, Сталин высокомерно отверг ее, и этот ответ приговорил мир более чем к 40 годам соперничества и конфронтации. Запад не отреагировал слишком бурно, но принял во внимание провокации Сталина и его очевидную враждебность и начал действовать соответственно, приводит выводы Джеллатли Эндрю Робертс.

Отношение к Иосифу Сталину в современной Грузии - тема статьи журналиста Алана Позэнера в Die Welt. Даже спустя 60 лет после смерти диктатора местное население продолжает почитать Сталина. Так, жители Гори были крайне возмущены, когда власти тайком, под покровом ночи снесли его статую. С другой стороны, официальные власти всеми силами пытаются вычеркнуть из истории государства советский период: уничтожаются здания и постройки той эпохи, в Тбилиси на постоянной основе работает Музей советской оккупации, пишет автор.

Получается, что грузины, из среды которых вышел не только сам Сталин, но и многие другие палачи, вроде Лаврентия Берии и Серго Орджоникидзе, почитают Сталина и ненавидят "советскую оккупацию"? Между тем, замечает Позэнер, в советские времена Грузия была настоящим курортным раем, "образцово-показательной республикой", а грузины, по воспоминаниям американского прозаика Джона Стэйнбека, лучше всех одевались, лучше всех выглядели и пребывали в наилучшем настроении во всем Союзе.

Ситуацию разъясняет историк и журналистка Нестан "Нека" Харквиани. Грузины рассматривают Сталина не в качестве представителя системы тотального подавления, а в свете "национального комплекса неполноценности по отношению к России". "Грузия - маленькая страна с шестимиллионным населением, но именно грузин долгое время руководил огромной империей", - говорит Нека. "Хоть официально грузинское руководство и осуждает реставрацию памятников Сталину и продолжение его культа личности, оно бессильно противостоять этой гордости, так как этот культ личности является одновременно культом нации, тем, что подогревает антироссийские настроения в обществе". К тому же грузины считают: "Это в Москве были убежденные коммунисты, мы же были оппортунистами", - замечает Нека.