"Когда Советский Союз вторгся в Чехословакию в 1968 году, московский фондовый рынок не рухнул, - пишет Гидеон Рахман на страницах Financial Times. - Это потому, что московского фондового рынка не существовало. Новости о том, что российские войска фактически взяли под контроль Крым, напротив, были встречены в понедельник падением котировок акций на российском рынке на 10%".

Этот контраст с 1968 годом указывает на то, почему все разговоры о холодной войне неправомерны. Экономический и политический контекст в Крыму в 2014 году полностью отличается от Чехословакии 1968 года. У России больше нет империи, простирающейся до Берлина. Боль этой территориальной потери отчасти объясняет, почему президент Владимир Путин столь отчаянно бьется за сохранение Украины в сильно сократившейся сфере влияния Москвы.

Не менее важно и то, что мир больше не разделен между двумя взаимоисключающими и враждебными политическими и экономическими системами - капиталистической западной и коммунистической восточной. После краха советской системы Россия присоединилась к капиталистическому миропорядку. Финансовая, деловая и социальная системы России и Запада ныне сильно взаимосвязаны. Сейчас, очевидно, ведется новая борьба между Востоком и Западом, но проводится она в ином ландшафте, чем холодная война, и по иным правилам.

Сейчас представляется весьма вероятным, что Россия намерена держаться за Крым, а также, возможно, захватить часть восточной Украины. Президент Барак Обама и лидеры ЕС поспешили исключить военную реакцию и правильно сделали. Но у Запада есть множество экономических инструментов, чтобы осложнить жизнь России.

"На протяжении последнего десятилетия Путин и его окружение зачастую использовали риторику холодной войны, наслаждаясь при этом плодами глобализации. Теперь они, возможно, столкнутся с выбором. Они могут получить новую холодную войну. Или получить доступ к богатствам Запада. Либо одно, либо другое", - заключает автор.