La Repubblica | 4 мая 2007 г.
Мадам Ширак с Николя: "Через два дня он будет президентом"
Энрико Бонеранди
Звучит "Марсельеза", и под вспышки фотоаппаратов Николя с большим уважением пожимает руку Бернадетт Ширак, которая останется первой леди Франции всего лишь несколько дней. И на подмостках, и за ними все остальные - депутаты, союзники, бывшие премьер-министры, перебежчики слева и из центра, вскочившие на поезд возможного победителя, - теснее прижимаются друг к другу, чтобы попасть в кадр. Последний митинг Саркози в Монпелье вчера вечером, перед повторным голосованием, перед тысячами поклонников, промокших насквозь и перепачканных в грязи по причине предательской непогоды. "Еще два дня!" - обращается к ним лидер, говорящий о Франции как о женщине, любящей, но суровой, красивой, но скорее в образе матери, и это в большей степени женщина, чем его соперница, для которой участники митинга подготовили слоганы: "Сеголен - в Пуатье (город, где живет Руаяль), Николя - в Елисейский дворец".
Этот митинг Саркози - не просто подведение итогов прошлых встреч и заключительное выступление. Это также возможность излить душу после двух с половиной часов отражения атак Сеголен, когда он из последних сил пытался казаться добрым, понимающим, смиренным - во многом вопреки своей натуре. Он сам напомнил об "инциденте", за который его несколько месяцев подвергали критике, когда он в одном из парижских пригородов сказал, что система по борьбе с протестами "в проблемных районах" должна быть одна - убирать всех при помощи водометов. "Я в этом не раскаиваюсь". И добавил: "Однажды я использовал слово "подонки", отвечая на вопрос одной из жительниц Аржентей, чтобы дать определение тем, кто делал жизнь невозможной в ее квартале и вынуждал ее жить в страхе. Мне это припомнили, но я не раскаиваюсь".
Он получает полную поддержку: Сарко отстаивает свое мнение - и народ с ним. Что касается моих высказываний относительно 1968 года, "если бы я этого не сделал, меня бы не назвали поклонником Петэна". Он высказался и по поводу гнева, который провоцирует: "Меня упрекают в том, что я провоцирую гнев. Но гнев кого? Если речь идет о гневе контрабандистов, преступников, мошенников, я не ищу популярности среди них".
Перед Саркози на трибуну поднялся и сорвал овации парка экспозиций Монпелье перебежчик из стана социалистов, Эрик Бессон, который решил подробно рассказать о том, насколько фальшива и несостоятельна Руаяль. Но вернемся к Саркози, который, как говорилось вчера, проникся каким-то мистическим чувством к Франции: "Я чувствую ее душу. Я говорю только о ней, я думаю только о ней, я все делаю для нее". Где душа Франции? Быть может, в Коломбей, где покоится генерал де Голль. Николя декламирует стихотворение, посвященное Франции, и потом с гордостью заявляет: "Дорогие друзья, какая у нас страна! Мы даже можем себе позволить читать стихи после завершения президентской кампании!" А что же делают другие? Они стыдятся своей страны, они начинают ее ненавидеть, бесчестить ее, "но нет будущего с ненавистью." Франция - это Франция, от Ришелье до де Голля, она пережила Наполеона, она породила великих людей, делавших историю, и идеалы.
Прежде чем призвать своих сторонников к "двум дням спокойствия, после чего все станет возможно", Николя Саркози сделал неожиданное отступление и заговорил о внешней политике. Тема - Средиземноморье. "Будущее Франции, так же как и всей Европы, это юг. Средиземноморье вновь станет важным местом человеческой духовности и вновь будет иметь значение для судеб мира". Лишь полслова о Турции (он выступает против ее принятия в ЕС) - и можно обнять Бернадетт Ширак: "Еще два дня".
Обратная связь: редакция / отдел рекламы
Подписка на новости (RSS)
Информация об ограничениях