В дни после российского вторжения в Грузию мир имел возможность увидеть разницу между внешнеполитическими стилями Джона Маккейна и Барака Обамы. Это красноречивое сопоставление позволило четко предугадать, как будут оба кандидата реагировать на кризисы.

То был контраст между жаром и холодом, между незамедлительными действиями и осмотрительной медлительностью, между человеком, который смотрит на военные и стратегические вопросы, и человеком, который сосредотачивается на дипломатических усилиях.

Когда мы слушали Маккейна, чувствовалось, что начинается новая холодная война; когда мы слушали Обаму, появлялось желание не допустить, чтобы состояние холодной войны упрочилось. Советы Маккейна можно подытожить словами "действуйте жестко", дабы сдержать агрессора; в тоне Обамы ощущалось стремление не торопиться, пока не станет ясно, какие шаги наиболее разумны.

По укоренившемуся мнению, жесткая позиция обычно - залог политической победы, так что кризис вокруг России помог Маккейну. Но я в этом сомневаюсь: по-видимому, в действительности грузинская война является сильным аргументом в пользу более осмотрительного подхода Обамы. Кризис был спровоцирован неверной интерпретацией сигналов и неспособностью четко объясниться по поводу грядущей конфронтации. Риторики в стиле Маккейна было предостаточно, но дипломатические усилия в стиле Обамы были в дефиците.

Не прошло и нескольких часов с вторжения 8 августа, как Маккейн начал выражать свое негодование и требовать, чтобы Россия в одностороннем порядке приостановила действия своих войск и вывела их на прежние позиции. Спустя три дня он назвал нападение "вопросом, имеющим животрепещущую нравственную и стратегическую важность для Соединенных Штатов Америки" и призвал принять ряд мер для сдерживания России. Самое главное - утверждал он - это отмена апрельского решения НАТО и одобрение заявки Грузии на немедленное вступление в альянс; шаг, который обяжет альянс вступить в войну в случае нападения на Грузию.

Первая реакция Обамы была более умеренной. "Сейчас Грузии и России пора проявить сдержанность", - сказал он 8 августа. К 11 августа он заговорил в более резком тоне, но по-прежнему делал упор на дипломатических методах разрешения конфликта. "Позвольте мне заявить четко: мы стремимся к дальнейшему конструктивному сотрудничеству с российским правительством", - сказал он.

Который из подходов больше понравится американскому народу? В обычных условиях следовало бы ответить:"Агрессивная позиция Маккейна". Путинская Россия - такой правдоподобный злодей, а храбрая Грузия - такая обаятельная потерпевшая сторона, что жесткий курс Маккейна завоевал широкую поддержку даже среди демократов.

Но в то же самое время Америка устала от войны в Ираке - и от мировоззрения, которое побудило администрацию Буша, не продумав хорошенько последствия, взять на себя обязательства, касающиеся затраты ресурсов Америки, и даже жизни и смерти ее граждан. А потому народ, возможно, прислушается к кандидату, который утверждает, что на Кавказе надо все хорошенько взвесить, прежде чем ввязываться. Готовность Америки "заплатить любую цену, нести любое бремя" за рубежом, как сформулировал президент Кеннеди, явно уменьшилась.

Честно говоря, грузинский кризис ни для кого не должен был стать неожиданностью. Он назревал в замедленном темпе уже несколько лет. Российская сторона вовсе не скрывала своих намерений - она неоднократно предупреждала, что попытки США привести Грузию в НАТО неприемлемы и не останутся без последствий; администрация Буша не реагировала на заявления России о российских интересах в форме, которая могла бы сдержать Москву. Администрация Буша не разъяснила заранее, как России придется расплачиваться за свое нападение. Вместо этого США пытались действовать по принципу "и нашим, и вашим" - поощряли надежды Грузии на вступление в НАТО, но советовали не торопиться.

Президент Грузии Михаил Саакашвили постоянно дразнил русского медведя - и, наконец, нанес удар по Южной Осетии и тем самым дал России предлог для ее сокрушительных ответных мер. Администрация знала, что Саакашвили движется прямо в капкан; в частных беседах официальные лица США так ему и говорили - но решительного вмешательства на высоком уровне, которое могло бы предотвратить катастрофу, так и не произошло.

Представление, что мы погрязли в новой холодной войне, - это самое опасное из возможных заблуждений. Именно это и движет Путиным: он чувствует себя в опасности, в кольце НАТО - альянса, который в действительности не питает враждебных намерений в отношении Москвы.

Вместо того чтобы по примеру Путина двинуться вспять, Соединенным Штатам следует взять на себя инициативу и призвать своих союзников к осмотрительному, но твердому процессу сдерживания. Наметив пределы дозволенного, мы должны быть уверены в их реалистичности и прочности - и стараться давать только те обещания, которые мы в состоянии выполнить.

Ввиду неспособности Путина преодолеть мышление в категориях холодной войны следующий президент США столкнется с серьезной проблемой в отношениях с Россией. Какой лидер желанен Америке - тот, кто на этом новом экзамене проявит инстинктивную агрессивность и воинственность, - или подсознательную неторопливость и приверженность дипломатии? Очевидного верного ответа пока нет, а значит, дебаты на эту тему будут интересными.

Автор - один из модераторов PostGlobal, интернет-форума, где обсуждаются вопросы международных отношений