У премьер-министра Ливана Фуада Синьоры, бывшего банковского служащего с мягкими манерами, редко бывали спокойные моменты с тех пор, как он пришел к власти после Кедровой революции 2005 года. Хотя демонстрации, спровоцированные убийством бывшего премьера Рафика Харири, привели к уходу сирийцев из Ливана, проблемы страны не ослабевают. Синьоре пришлось прошлым летом пережить опустошительную войну между Израилем и шиитской организацией "Хизбалла", которую поддерживают Иран и Сирия. Вскоре после окончания боевых действий "Хизбалла" и ее союзники начали массовые акции протеста, требуя отставки правительства Синьоры. Стали повседневностью политические убийства, в числе которых было убийство одного из министров Синьоры. В интервью с журналистами Time премьер-министр объясняет, как и почему он не сдает позиции.

- Какова ваша проблема в Ливане?

- Вернемся примерно на два года назад, когда Сирия приняла решение продлить срок пребывания у власти президента Эмиля Лахуда, несмотря, скажем, на общее мнение ливанцев, что продления быть не должно, потому что это противоречит конституции. Это привело к дальнейшему брожению в Ливане, которое кончилось убийством бывшего премьер-министра Рафика Харири и породило в стране цунами, которое привело к выводу сирийских войск.

- Какова же проблема сегодня?

- Пришло наше новое правительство. Мы предпринимали все возможные усилия, чтобы справиться с существенными проблемами и проблемами, порожденными убийством Харири. Международный трибунал по расследованию убийства - это одна из главных целей нашего правительства. Почему? Потому что после убийства Харири были другие убийства. Этому предшествовали убийства на протяжении предыдущих 30 лет интеллектуальных лидеров, редакторов, политиков, священников, великого муфтия, муфтия друзов. Именно поэтому следует требовать международного трибунала. Не только чтобы узнать, кто совершил эти преступления, но и чтобы защитить демократию в нашей стране. Это не вендетта. Это долг перед ливанским народом.

- Но "Хизбалла" не согласилась?

- Правительство приняло решение утвердить международный трибунал. Был уход членов кабинета от "Хизбаллы" и "Амаля" (еще одна военизированная шиитская партия). В июле-августе Израиль вторгся в Ливан под предлогом, что "Хизбалла" перешла синюю линию. Парадокс в том, что, когда израильтяне вошли в Ливан в 1982 году, это оправдывали тем, что они хотят покончить с ООП. В действительности они вовсе не покончили с ООП. Но посеяли семена для создания "Хизбаллы".

- Война прошлым летом изменила ситуацию?

- Мы работали все вместе, воюя с Израилем. Вдруг, в конце боевых действий, начали раздаваться голоса, говорившие, что из-за напряженности с ядерной проблемой в Иране Иран хочет нанести поражение США в Ливане. Сразу после этого начались призывы к созданию правительства национального единства, разговоры о том, что наше правительство - это правительство американского посла. Теперь мы предатели и коллаборационисты, сотрудничающие с американцами. Все это подготовка к тому, чтобы предотвратить международный трибунал.

- То есть за этим стоит Иран?

- У того, что происходит, две цели. Есть иранская ядерная проблема и желание иранского режима распространить свою власть на Ливан и регион. Есть желание Ирана создать, я бы не сказал, что страну-сателлит, но что-то подобное. Они не стесняются выступать против международного трибунала. Причина происходящего в Ливане - неспокойная обстановка за пределами страны и использование ливанцев.

- Как вы можете с этим справиться?

- Мы заинтересованы в установлении добрых отношений на основе взаимного уважения, то есть Сирия должна свыкнуться с мыслью, что Ливан представляет собой независимое и суверенное государство. Мы не хотим быть полем боя. Нам хватит. Ливанцы не хотят возвращаться к тому, что делами страны управляет армейский офицер или другие страны. Ливан не может себе позволить союз с одной группой стран против других групп. У нас нет врагов, кроме Израиля. Мы готовы заключить мир с Израилем, только когда заключат мир все остальные арабские страны.

- Разве Ливан не обречен быть региональным полем боя?

- Чтобы государство полностью контролировало ситуацию, мы должны ликвидировать все причины и предлоги, которые упоминаются в связи с продолжающейся ситуации с оружием "Хизбаллы", не контролируемым центральным правительством. Это является продолжением оккупации. Мы ищем реальное средство, которое положит конец оккупации. Я должен организовать освобождение Ферм Шебаа (спорная территория, оккупированная Израилем). Вы скажете, так ли они важны, Фермы Шебаа? Это ливанская земля, и они (израильтяне) должны с нее уйти. Они как бы создают постоянно кровоточащую рану, которая начинает кровоточить каждый раз, когда вы ее тревожите.

- Другими словами, если Израиль уйдет с Ферм Шебаа, вы можете разоружить "Хизбаллу"?

- Изъятие оружия у "Хизбаллы" должно осуществляться путем переговоров, а не силой. Это наши соотечественники. Это люди, в свое время боровшиеся за освобождение оккупированной территории. Они смело сражались, защищая Ливан, в июле-августе прошлого года. Я склоняю голову перед их жертвами. Мы должны добиться освобождения Ферм Шебаа. Они должны в конце концов понять, что ни одна страна не может существовать, если нет настоящего централизованного государства, а оружие - это монополия государства. У нас есть проблемы, и мы должны найти их решение. Я не могу пойти и попросить "Хизбаллу" сдать оружие, пока моя страна оккупирована.

- Как вы заставите Израиль уйти?

- Мы предложили очень продуктивную идею: Израиль уходит и передает Фермы Шебаа под контроль ООН. В мире нет ни одного чиновника, с которым бы я встречался и которому бы не жужжал в уши про Фермы Шебаа. Я говорил об этом с президентом Бушем, с госсекретарем Райс, с вице-президентом Чейни. Они проявляют готовность, а я именно таким образом испытываю поддержку правительства. Они проявляют большое понимание того, что я говорю. Я хочу, чтобы на Израиль оказали давление и заставили его уйти. Они говорят, что делают это, но я хочу видеть результаты. Мы хотим, чтобы США предприняли новые усилия и добились ухода Израиля с Ферм Шебаа.

- Они говорят, что согласны с вашим предложением об уходе Израиля с Ферм Шебаа?

- Так прямо? Я этого не слышал. Но, если я правильно понимаю всю ближневосточную проблему, с точки зрения американских интересов, я бы приложил все усилия, чтобы решить проблему Ливана и продвинуть мирный процесс.

- Но "Хизбалла утверждает: даже если Израиль уйдет, она должна сохранить оружие, чтобы защищать Ливан.

- Дело в том, что ливанцы хотят жить. И жить хорошо. Они не могут постоянно вести войну. Если правда, что Ливану угрожает Израиль, можно что-то сделать с ливанской армией и сопротивлением, чтобы повысить боеспособность ливанской армии. Нельзя иметь в одной стране две армии, подчиняющиеся разным командованиям.

- Поддержка США помогает вам, или из-за нее вы выглядите как американская марионетка?

- Я прагматик. Я хочу блага страны, при этом не жертвуя нашими правами. В реальной жизни нет ничего черного и белого. Я не верю в риторику и атаки. Да, я хочу иметь дело с американцами. Я знаю, что настоящее решение невозможно, если мы не взаимодействуем с американцами. Но не за счет моих принципов, моей страны и нашей гордости.

- Вашу гордость задело то, что США отказались призвать к прекращению огня во время войны в Ливане?

- Когда мы вели переговоры, я сказал, что таковы мои условия. Даже если этот дворец разрушат, я не изменюсь. Когда Райс была в Израиле и планировала приехать сюда после бойни в Канне, я сказал ей: "Я готов вас принять".

- Вы сейчас в тупике?

- Да, страна в тупике. Но это не означает, что наше правительство неконституционно. Оно работает, но не с полной эффективностью. Если бы я не пользовался поддержкой парламента и населения, я ни секунды не остался бы на своем посту. Я человек принципов, а не человек, добивающийся постов. Мой долг и дальше протягивать руку оппозиции. Их необходимо склонить на нашу сторону. Мы правительство, защищающее демократию, независимость, и мы уникальны в этой части региона в смысле умеренности, открытости, терпимости. В нашей стране высок уровень стойкости, изобретательности и созидательности.

- Ливанское демократическое движение выступает против поляризации и гражданской войны?

- Эта ситуация сделала многих людей не такими терпимыми. Но я уверен, что у ливанцев нет другой возможности, кроме понимания, что они должны жить вместе. У нас есть прежний опыт, который был смертельным опытом. Нет вероятности, что кто-то выйдет победителем, а кто-то будет побежден. Мы должны сесть и найти пути компромисса, чтобы страна была победительницей. Никакой гражданской войны. Я в это не верю.

- Вам кажется, что "Хизбалла" поняла сигнал?

- Я думаю, что многие приходят к такому выводу. Они сознают, что это никуда их не приведет.

- Ваше правительство выживет?

- Да. Несомненно.

- Вас тревожат акции протеста возле вашей резиденции?

- В моей жизни никогда не было покоя. Несмотря на риск, который я сознаю, не думайте, что я встревожен. Я ложусь в кровать и через две минуты сплю. Я человек, глубоко верящий в Бога.