Как пишет Маша Гессен в статье для The New York Times, в день, когда на востоке Украины был сбит малазийский "Боинг", она ужинала в Москве с друзьями, большинство из которых - профессиональные лингвисты.

"Почему мы должны говорить "наша страна"? - спросил один из них. - Почему мы не можем говорить "эта страна", как американцы?"

Действительно, отмечает автор статьи, в отличие от россиян, носители английского языка употребляют притяжательные местоимения практически со всеми словами, кроме слова "страна". "За последнее десятилетие некоторые жители России взяли привычку говорить на английский манер "эта страна", но вместо того чтобы звучать нейтрально, этот оборот подчеркивает, что говорящий дистанцируется от России", - констатирует Гессен.

Но еще хуже, заметил один из лингвистов, что строй русского языка с трудом позволяет обходить такие выражения, как "мы вторглись на Украину", "мы находимся в состоянии войны". "Но я не вторгался на Украину! - протестовал он. - И я не сбивал этот самолет!"

На следующий день Гессен отправилась в Санкт-Петербург и решила возложить цветы к посольству Нидерландов. К своему удивлению, она обнаружила там множество цветов. Кто-то из петербуржцев положил рукописную записку: "Простите нас".

"Это была прямая противоположность тому, что мы обсуждали накануне в лингвистическом плане: люди добровольно брали на себя право представлять свою страну, хотя их взгляды очевидно противоречили взглядам большинства населения и правительства. Это еще одна русская речевая традиция. Она восходит к интеллигенции XIX века, использовавшей слоган "За вашу и нашу свободу" для протеста против войны Российской империи в Польше, который впоследствии был подхвачен советскими диссидентами, протестовавшими против вторжения в Чехословакию", - говорится в статье.

"Когда диссиденты добиваются права высказываться как граждане своей страны, реакция, как правило, бывает незамедлительной и болезненной", - отмечает журналистка. Через неделю после катастрофы "Новая газета" вышла под заголовком "Vergeef ons, Nederland" ("Простите нас, Нидерланды"). Эта передовица вызвала такой бурный отклик, что издание опубликовало подборку комментариев на своем сайте.

"Можно предложить еще пару вещей, за которые можно было бы извиниться, и стран, у которых стоило бы попросить прощенья, но в ходе своей дальнейшей репортерской командировки лично я перестала чувствовать ответственность за Россию", - признается Гессен.

В сувенирном магазине в Волгограде она вдруг осознала, что "больше не испытывает чувство, которое столько раз посещало ее до того, как она наконец покинула Россию семь месяцев назад, - жгучий стыд". "Я ощутила себя скорее как наблюдатель, а не участник продолжающегося скатывания России во тьму", - делится автор статьи.

"Конечно, помогает то, что, пересекая границу родины, я убираю красный российский паспорт и пользуюсь синим американским, куда бы ни ехала, - пишет Гессен. - Если бы такого варианта не было, мне, вероятно, захотелось бы поступить так же, как одна женщина, которая на прошлой неделе, по слухам, передала сотруднику пограничного контроля в Париже паспорт со вложенной запиской: "Простите меня за нашего президента. Я за него не голосовала".