Как будто эпоха СССР никогда и не заканчивалась: новая Россия Путина отмечает "День чекиста"

Скоро это случится. Каждый год, незадолго до Рождества, ФСБ отмечает свой праздник. Телеканалы пытаются переплюнуть самих себя по количеству поздравлений в адрес сотрудников спецслужб. Без ФСБ и ее предшественников КГБ и НКВД, внушается публике, российскому народу пришлось бы плохо, что уж говорить о его величии.

Появление хозяина Кремля Владимира Путина, бывшего главы ФСБ и шпиона в Восточной Германии, прибавляет блеска празднованию "Дня чекиста". Агенты спецслужб называют себя чекистами в память о ЧК - созданной Лениным тайной полиции. Важнейшими целями спецслужб всегда были обеспечение безопасности Отечества и защита его граждан, заявлял Путин во время прошлых торжеств. Но миллионы представителей старшего поколения россиян, прошедшие через сталинский ГУЛАГ, могли бы многое возразить президенту. Историкам тоже известно немало. Однако не слышится ни одного возгласа протеста.

Сами русские относятся к своим спецслужбам как к чему-то данному свыше и роковому. Страх, благоговение, но в то же время гордость овладевает людьми, когда они видят, слышат или произносят три заветные буквы. С того момента, как к власти пришел бывший шпион, спецслужбы превратились в "товарный знак", имеющий среди молодежи культовый статус. Герб ФСБ с изображением щита и меча считается шиком - эта эмблема часто красуется на чехле запасного колеса хвастливых обладателей иностранных джипов. ФСБ оказалась в духе времени. Тот, кто хочет добиться денег и славы, идет работать в "органы", поскольку с момента прихода к власти Путина чекисты сосредоточили в своих руках все рычаги управления государством и командуют самыми выгодными сделками - и все это под эгидой героического патриотизма.

Конечно, многие русские догадываются, что без нарушения закона не обходится. Однако вникать в подробности желания нет. Пусть это останется тайной. Если вера в неподкупность и патриотизм начнет расшатываться, то гражданин не сможет себя чувствовать в объятиях ФСБ в безопасности, начнет задумываться. Однако как раз этого он и не хочет. Тот, кто его к этому призывает или вообще требует прозрачности, вызывает антипатию, а то и вовсе подозрение.

Секретное и конфиденциальное, конспирация и стремление делать из всего тайну - вот те краеугольные камни, без которых немыслима российская цивилизация. Любой сторож или дворник считает себя носителем тайны. Даже к доступной для широкого круга информации они относятся как к тайне, разглашать которую строго запрещено, и ведут себя при этом как агенты спецслужб. Подобная личная уния является преградой на пути к осмыслению прошлого. Миллионы людей сидели в лагерях, но еще миллионы строчили доносы властям.

Доносы не считаются чем-то особо безнравственным - ведь они служат делу безопасности государства и империи. Со времен падения Византии Кремль как хранитель православия чувствует угрозу, исходящую с Запада. С тех времен в гражданском сознании мало что изменилось. Если кто-то из представителей западного сообщества оказывается в России, то, по бытующему здесь мнению, он однозначно шпион. А тот, кто работает на Западе в качестве журналиста, конечно, сотрудничает со спецслужбами своей страны. Россия орудует именно такими методами. Без полчищ российских агентов, которые вот уже три века воруют технические новинки у Запада, Москве никогда не удалось бы стать супердержавой.

Одним словом, секреты и тайный смысл повсюду - так же, как и паранойя: поляки шлют плохое мясо, латыши тухлую рыбу, грузины посягают на жизнь русских, ввозя в страну некачественное вино. При этом никто и слушать не хочет, что, возможно, именно российские агенты подсунули Литвиненко полоний. Прозрачность разоблачила бы теории заговора и философию опасности, с помощью которых правители поддерживают интерес к себе у народа.

ФСБ так выразилась в "Белой книге" от 1996 года о своем народе: начиная с XVI века очевидно, что русские люди - внимательные и добросовестные доносчики, гораздо разговорчивее представителей других народов. В России никто никому не доверяет. В вездесущем недоверии и проявляется общность. Однако такую общность нельзя использовать для политического и экономического прогресса, для этого нужен хотя бы минимум доверия. В размежевании - этого Западу не понять - и состоит российская концепция свободы. Это не свобода от государственных тисков или личного рабства, как это понимаем мы, а свобода от чуждых западных ценностей.

Ничто не олицетворяет это лучше российских спецслужб - с их мечом и щитом свободы.