Русский медведь рычит, как раненый зверь. Но мир не дрожит. По крайней мере, пока. Потому что никто сегодня не воспринимает всерьез возможность возвращения в атмосферу холодной войны, даже вопреки впечатлению, что словесные нападки Кремля отбрасывают нас в не столь далекое прошлое. Времена изменились. Мир стал сложнее, идеологические расколы забыты.

И все же, заявив, что нацелит свои ракеты на Европу (разве он их отворачивал когда-либо?) для поддержания равновесия страха в случае развертывания американского противоракетного щита, Владимир Путин перешагнул некий психологический барьер. Этим он непременно вызовет еще большее раздражение у европейцев, имеющих дело с гигантом, которого так и не удалось привлечь на свою сторону.

Если бы речь шла не о военной проблеме, были бы некоторые основания думать, что это лишь мимолетный эпизод. В конце концов, у Владимира Путина достаточно аргументов в пользу утверждения, что в этом деле Вашингтон действует немного поспешно, разрушая равновесие, установившееся после окончания холодной войны. Тем более что европейцы готовы с ним в этом согласиться.

Однако разлом с каждым днем становится все шире, как показал провал недавнего саммита ЕС-Россия в Самаре. Помимо противоракетного щита, вырисовываются и другие разногласия, более существенные для России. Здесь и судьба Косово, контроль над газом, определение сфер влияния, концепция власти и, конечно, утверждение статуса великой державы, а также необходимость забыть о предшествующих унижениях.

Остается понять, является ли путинская бравада свидетельством восстановленной уверенности России, считающей себя вправе стучать кулаком по столу, требуя уважения, или, наоборот, признанием слабости власти, понимающей свою шаткость? Углеводороды - вот могущество России. Но Москва с каждым днем все лучше осознает, что эта манна не беспредельна, так как ее инфраструктура не отвечает потребностям, связанным с добычей. Существуют также сомнения в том, что предстоящая смена чрезмерно индивидуализированной власти пройдет так, чтобы гарантировать стабильность. Возвращение к националистической идее тогда может стать основой для укрепления режима. И это не самый утешительный сценарий.